философские мысли

                Игорю Пучкову

 

Богданиха. Выходит, Богом данная.
С полями, с тополями и с туманами.
С прудами и с садами. С огородами.
Совсем ещё недавно — с хороводами.
С рыбалками. С лазоревыми зорьками.
На всю деревню с четырьмя бурёнками.
С гитарой, где-то бренькающей вечером.
С моей любовью, позднею, но вечною.
Богданиха. Деревня, Богом данная,
Ты где-то там сейчас, за океанами.
Но вижу тут, под чужеземным солнцем, я
Твой сельский клуб с потухшими оконцами.
И слышу я бродящую под окнами
Твою гармонь — покуда одинокую.
Но верю я: ты не сойдешь с дистанции,
Еще ты брызнешь песнями и танцами.
Богданиха. На радость Богом данная,
Еще ты грянешь свадьбами с баянами.
Пройдёшься с шуткой, с байкой,с приговоркою,
И улыбнётся солнце за пригорками.
Как этим мыслям сбыться не мешало бы!
Ты мне еще роднее с дальней палубы.


БОЛЬНИЦА

Метель вприсядку тут кружится.
Чуть вечер — двери на засов.
Стоит отшельница-больница
В селе средь северных лесов.
Стоит больница по-над склоном
Всегда зеленым, точно май.
Из всех достоинств — пес ученый:
Своих — пускай, чужих — облай.
Дырявы двери. В окнах стекла
Где есть, а где... Сойдет. Пустяк!
И кладбище неподалеку —

Болезнь кончается и так.
Хочу я, чтоб в больницу эту
Пришла комиссия одна:
«Смерть — отменить. Условий нету».
И смерть была б отменена!


                Константину Райкину

Пока ещё весна стучится робко
В подёрнутое инеем окно.
Пока ещё не прочертилась тропка,
Знакомая мне с юности. Давно.
Пока ещё не грянул птичий гомон,
Не прогремел вечерний первый гром,
И лес стоит, весь ожиданьем полон,
Лишь отложивший песню на потом.
Но вот и тучка первая примчала.
И первый дождь со снегом пополам.
Зима весне, считай, дает начало,
Проворно с ней шагая по полям.
Пусть та весна пока стучится робко
В подёрнутое инеем окно,
Но вон, гляди, уж прочертилась тропка,
Знакомая мне с юности. Давно.

ГРАНАТЫ

                Арнольду Спиваковскому

Умылось утро свежею росою
У всей земли, казалось, на виду.
Турецкий сад пленил меня красою,
Особенно гранаты в том саду.
Под тихим ветром чуточку качаясь,
Багровые и в дождик, и в жару,
Они, наверно, светят и ночами.
А днем — ну просто солнце на пиру!
И ждать теперь совсем уже немного,
Когда во взрослой, в детской ли руке
Они огнисто-сладким брызнут соком
От этих мест, быть может, вдалеке.
Летавший и поездивший немало
И в наших, и в ненашенских краях,
Я против тех гранат, что в арсеналах.
Я за гранаты в солнечных садах