Муса Джалиль

А радио горланило
О мужестве побед;
Великая Германия
И геббельсовский бред.

А в Моабите – сумерки,
И вера – как жена.
И мысли все не умерли,
И плоть еще жива.

И в этом аде – пишется,
В уме – и стол, и стул…
И слышится, да, слышится
Уже последний штурм!

Повсюду речь немецкая –
Как плётка, как праща…
А в нём – его советская,
Татарская душа.

А в нём – борьба без выгоды
Тому, кто на цепи,
И золотые выгоны
Разбуженной степи.

А в нём не чистый расово,
Не как ирландский дог,
Родной, распятый классово
Уральский городок.

Там немцы жили около,
Делили хлеб и хмель.
Там речка синеокая,
Ласкающая мель.

Там, полня души лунами,
Не спали соловьи…
О чём теперь он думает:
О смерти? о любви?

А в нём душа ворошится,
Что стёжка коротка.
А в нём судьба ворожится
На долгие века.

А в нём – глаза раскосые,
И смех её, и плач,
И золотые волосы
Прекрасной Алтынчач.

А где-то двери скрипнули
Не как в степи ветла…
И над помостом свитая
Колышется петля.

В тюрьме какое празднество,
Тут каждый день – палач.
Но всё хохочет, дразнится
И скачет Алтынчач…

И время бьётся в темечко
И воли в клетке нет.
И девочка, та девочка
Ведёт его на свет,

Его, уже не юного,
Уводит – как в бега,
Из города чугунного,
Из логова врага.

Виденье скоро кончится
И кончится тетрадь.
А жить, ребята, хочется,
Обидно умирать.

Тоска остра – как лезвие,
И выступы глухи…
О, если б не поэзия!
О, если б не стихи!

Но мелочи, всё мелочи,
А дома – белый снег…
И не смолкает девичий
Хрустальный, чистый смех.

2009