Юдифь и Олоферн

Ерушалаим осажден Олоферном.
Солнце в дыму, как яйцо на просвет.
Дело жителей крайне скверно:
Вода на исходе, патронов нет!

Больше, чем в копях Синайских соли,
Солдат, окруживших стены и ров.
Так окружает футбольное поле
Трибун стотысячных страшный рев

Да и какие стены из глины?
Заговорят, лишь придет рассвет,
Камнеметательные машины —
Предки межконтинентальных ракет.

А на холме — Олоферн с генштабом.
Военоначальник. Могучий мозг.
Как бы сказать? По нашим масштабам —
Маршал бронетанковых войск!

Властность какая! Осанка! Что ты!
Как нестерпимо блестят, грозя,
На морде, сделанной из терракоты,
Дюралюминиевые глаза!

Чертит огрызками «кохиноров»
По карте трехверстке вкось и вкривь...
Резню предвкушает свирепый норов!
...Теперь поговорим за Юдифь!

Вообще'то, ее живописцы писали...
И я нарисую, с их легкой руки,
Пленительно тонкую, гибкую талию,
Грудей соблазнительные соски.

Что спереди всю огляди, что сзади —
Неотразима! И что хитро:
Личико — как у Марины Влади,
А бюст — как у Мерилин Монро!

Вы помните, как у них в Ветхом завете
Описаны перипетии войны?
Юдифь по веревке, при лунном свете,
Спустилась — в стан врага — со стены!

Тут должен читателю прямо сказать я:
Пока часовые тащили ее,
Они ее вытряхнули из платья
(А дамы тех мест отвергают белье).

И вот Юдифь привели к палатке,
И все навели на нее зрачки...
О, Иегова! Осклабясь сладко,
Штабные крякнули старички.

Переминается с ножки на ножку,
Глазки вниз и стоит молчком.
Хорошенькая! Только немножко,
Как пума, попахивает аммиачком.

Конечно, откуда мыло в пустыне?
Весь сервис — ветра горячий фен..
«Бочку! И сам я потру ей спину!» —
Зубы сцепив, промычал Олоферн.

Теперь говорят: «Патриотка!» — Верно.
Я сам, пожалуй, такой патриот.
... Всю ночь целовала Юдифь Олоферна
В его красногубый, широкий рот.

Я, разумеется, не был при этом:
Не всех допущают до высших сфер.
Но достоверно — перед рассветом
Сдал, ослабел, изнемог Олоферн.

Сначала там как бы по мягкому шлепали,
Потом задолдонили: «Позволь... Позволь!»
Вы кошек сиамских слышали вопли?
Такой Юдифь испустила вопль!

Девушка несколько ошалела.
Безумие перекосило анфас!
По опыту знаю: страшное дело —
Неутоленной дрожи экстаз.

Представьте: жаровня едва коптится,
Во тьме багровый глаз уголька,
И женщина голая, как тигрица,
В алых бликах от ночника!

И дрогнул воин! Как был, без поддёвки,
Вдарился было, сердешный, бечь...
Ан не у Пронькиных! Очень ловко
Мелькнул кометой хвостатой меч!

Упал Олоферн. Прохрипел — и только.
Башка закатилась в тень ночника,
И долго глаз сиял из-под столика,
Как жуткая ложка без черенка.

Потом часовой эту голову вынес
И положил ее в лунный блеск,
Как если б арбуз продавал на вырез
И вот — луне показал разрез.

ЭПИЛОГ

Утро.
Равнина с полета птичьего.
Бросая в панике барахло,
Войско бежит,
как базар в Бердичеве
Когда появлялся батька Махно!

Солнечный луч, ослепляя, брызнул.
Глядят осажденные, глаза вперив:
Памятником собственному патриотизму
Стоит на равнине одна Юдифь.
___________
ГОДЫ ИДУТ. СТАРЕЮ, НАВЕРНО.
НО НЕ СТАРЕЕТ БИБЛЕЙСКИЙ МИФ:
В КАЖДОМ МУЖЧИНЕ СПИТ ОЛОФЕРН
В КАЖДОЙ ЖЕНЩИНЕ ДРЕМЛЕТ ЮДИФЬ.