Наташа

     Сначала - посторонняя женщина. Вернее, похожая на взрослую женщину незамужняя, как я скоро узнала, девушка двадцати семи лет, крупная, показалась некрасивой, сразу отстранилась: "Давайте на Вы - принцип такой, пока работаем вместе". Сама по себе, смотрит внимательно большими зелёными глазами  чуть навыкате, взгляд проницательный, но уходящий, короткий. Высокий лоб, очень ровные, очень белые зубы, короткая вежливая улыбка, густые вьющиеся волосы собраны за спиной косой или пучком - никогда не видела прежде такие густые и длинные. Разговаривает  спокойно, но улавливаю какое-то внутреннее напряжение, говорит  мало, впечатление, что ей не хочется со всеми нами разговаривать - не о чем.
     Я сама  недавно  принята на работу в Институт биологии моря после окончания университета. Пока привыкаю. "Зелёная"  ещё, как говорится, и делаю первые, не очень уверенные, шаги  самостоятельной жизни. Все люди - хорошие! Особенно, если добры ко мне. Наташа - холодная, но и враждебности в ней не вижу. Просто никого не хочет к себе подпускать и держит на расстоянии  вежливыми  "здравствуйте" и "спасибо", тишиной, повисающей после них между нами. Я ёжусь и стараюсь не задерживаться рядом. Но часто думаю о Наташе.  Не такая,  как другие - это интригует и заставляет незаметно всматриваться.
     По выходным провожу экскурсии в Музее Морского заповедника на о.Попова. Наташа трудится в лаборатории, в этом же здании всю неделю в течение всего лета. Проживает с мамой в небольшом домике на две комнаты, совсем рядом. Мама - именитый учёный, биолог из другого научного института. Маленькая, уже состарившаяся, полноватая еврейская женщина выглядит строгой. Наташа и мама не похожи.
     Неожиданно для меня на пароме в пути к острову Наташа подошла, приветливо поздоровалась и стала расспрашивать... Наш разговор продлился почти два часа. Она спросила о стихах. Читаю? Читала ли Мандельштама?
     Нет, я не читала. Впервые стихи его услышала в тот день на пароме. А когда мы сошли на берег, Наташа пригласила зайти в её дом. И подарила мне маленький сборник его стихов! Всё, с этого дня мы (по чувству моему) стали неразлучны. Не знаю почему, но все последующие наши встречи  начинались  как бы с её позволения приблизиться, но - с её инициативы (!) - вот что было для меня важно.
     Обаяние этого человека подействовало на меня очень скоро. И ничего желаннее прогулок с Наташей по острову для меня не было.
     Одна из них - на южную оконечность острова к вечерней воде тамошнего залива - открыла мне поэзию Александра Блока. По-новому, в новых красках разлился тогда закат. Наверное, поэтому я так люблю закаты и сидеть на песке у самой кромки воды. Это время (сидения на песке) всегда связано с моими воспоминаниями чего-то особенного - так получается.
     В тот вечер на песке у подножия большого серого камня я дождалась увидеть и услышать то, что осталось мне на всю жизнь одним из самых ярких воспоминаний о том времени. На  вершине этого камня, рассыпав по спине свои необыкновенные волосы, лицом к закату Наташа Б-а читала стихи Блока. Наизусть, много, долго...

Наташа читает Блока...
О камень волна зуб точит.
Под шорох притока и стока
Нагая богиня пророчит.

Причудлива эта картина
На диком пустынном пляже -
На камне сидит ундина.
Тучи в вольном вояже.

И слов унесли  потоки.
Я - там, на песке и... где-то.
В каком-то году далёком,
Так близко - к закатному свету.

     Потом мы приняли в свою компанию Серёжу С-а - чтобы ходить вместе по ночам к морю для купания в августовской воде. Серёжа имел немецкие корни и происходил из репрессированной когда-то семьи. По дороге к морю Наташа и Серёжа иногда спорили о чём-то своём на языке, которого я не понимала, не вникала в разговор с недомолвками. 
     Приблизившись к морю,  мы счастливо смеялись. В это время в подвижной воде светится планктон. И тело плывущего становится похожим на огненную торпеду или светящийся кокон. Втроём в этой воде сами себе мы казались сказочными существами. Я помню волосы Наташи, плывущие многочисленными змеями по огненной воде, и была она в ней такая прекрасная - более красивого существа я не видела больше ни разу за всю мою жизнь.
     А зимой, когда я вернулась из командировки в зоологические музеи трёх столиц (Москвы, Ленинграда и Киева), Наташи в институте уже не было. Уехала из города. Так мне сказали. Звучало слово "диссидентка".
     А через месяц уволилась я. Нужно было отработать ещё два года, но я вышла замуж за военного лётчика и меня отпустили по случаю переезда к новому месту жительства.
     С Наташей мы больше  никогда не виделись. Но я её не забываю. Она - одна из тех, кто появился в моей жизни не случайно - показать новые горизонты.  Наташа меня изменила.