Уточнение...

За ткацким бараком Свердлова, где нет голубятни давно, мне это привидится снова: из сладкого детства кино – петух на заржавленном шпиле, из жёлтой тележки квасок… Почтовые голуби плыли за Зюзинский влажный лесок…
Когда у махины Урала ворочалась Арская степь, звенели булгары в орала, и силилось горло запеть. Но, что до небесного дара, ответь-ка, давай, дурачок, замёрзшим в снегах Павлодара за свой комсомольский значок? В пшеничной степи и овечьей, где ночью наречья мертвы, я голос узнал человечий в напеве уйгурской травы.
Так выпей сегодня со мною, харамного пойла со мной, луна над ночной Астаною, трава за ночной Астаной, за всех, кто на шатком помосте двадцатого века отжёг, кто плечи, ладони и кости подставил под наш сапожок, за всех, кто явился и сгинул, за тех, кто о правде радел, кто гнул подцензурную спину, нам слово оставил в надел, и вышел, присев на дорожку, слезу не отёрши со щёк, на звёзды, мороз и морошку…  Куда и тебе, дурачок.