Deus ex machina

То ли ярмарка была здесь, то ли праздник,
И народ толпился весело на площади.
Предлагали чудодейственные мази,
И косились перепуганные лошади.

Грошик клянчил попрошайка безобразный
У церковного портала грациозного,
А напротив люд собрался самый разный
У театра, изукрашенного розами…

А потом, возможно, кто-нибудь да вспомнит
Чужестранца, что бродил между рядами,
Он и графу самому казался ровней,
И как свой разговорился с мастерами.

Ловко двигаясь с изяществом танцора,
Озираясь с неуемным любопытством,
Он, внезапно отвлекшись от разговора,
Перед сценою решил остановиться.

И смотрел со снисходительной улыбкой
Не на сцену — на стоящих рядом зрителей.
Им сарай дырявый на подмостье хлипком
Представлялся очарованной обителью.

В неподвижности почти нечеловечьей
Все внимали причитаньям героини.
Иль не видели пробившейся под вечер
На лице, едва запудренном, щетины?

Слишком старому и грузному герою
Было трудно удержать древко копья,
Трясся, бедный, не иначе, с перепою,
Что до роз — те розы были из тряпья.

Странник думал в откровенном изумленье —
Что же так околдовало этих зрителей?
Божий мир хранит сюжеты совершенней,
Чем потуги бесталанных сочинителей!

Оглянувшись, с выражением серьезным,
Чужестранец просто так, из озорства
Щелкнул пальцами, и крохотная роза
Расцвела, благоуханна и жива!

И тотчас цветы вокруг затрепетали,
С декораций долетело пенье птиц,
И сколоченные доски вдруг предстали
Наяву стеной с ущельями бойниц.

Парень, жалобно стенавший в женском платье,
Ощутил себя внезапно юной девой,
Стройный рыцарь раскрывает ей об’ятья,
И взрастают чьей-то зависти посевы.

Хитроумное плетение сюжета
И актерам вспоминается едва,
Страстью истинной взлелеяна, согрета,
Здесь на сцене жизнь вошла в свои права.

Резкий выпад, сдуру брошенное слово —
Что за буря разразилась над подмостками!
И на сцену театральную готова
Кровь пролиться, и отнюдь не бутафорская!

Странник выпрямился, искренне встревожен,
Он хотел лишь пошутить, того не боле!
Он забыл, что нужно быть поосторожней
С человеческими чувствами и волей.

Как распутать то, что связано на сцене?
И какой это по силам будет личности?
Сам шагнул он на подмостки без сомнений,
Вспомнив классику, традиции античности.

Кто-то ахнул, кто-то рухнул на колени,
Кто-то бросился креститься яро, истово,
Пред фигурою, блиставшею на сцене,
В окружении сияния лучистого.

После скажут – Он прекрасен был и светел,
И как Бог, возникший чудом механическим,
Все загадки разрешил, на все ответил,
Все исправил, безмятежен и величествен…

Ночь накрыла темнотой усталый город,
Люди все толклись на площади растерянно,
Как в экстазе — и зеваки, и актеры,
А ведь чары-то давно уже развеяны!

Между тем, дорогой, помнящей столетья,
Странник шел, на небо глядя отрешенно,
И цветы пред ним, как будто на рассвете,
Раскрывали полусонные бутоны,

В норы прятались проказливые тени,
И туман спешил с пути убраться клочьями…
И хоть щеки полыхали от смущенья,
Он чему-то улыбался в одиночестве…