Вместо Колизея

Логану

"Холмы клубятся в дымке предрассветной -
Земное отраженье облаков
С востока новый день ведет сюда
Войска свои, и солнце-полководец
Спустя мгновенье ступит в эти земли
И дюжину часов здесь будет править
Затем, чтоб ночи снова покориться
Она ж его изгнанником объявит
Сошлет на Запад..."

Ночь на исходе, и мирный день скоро воссияет над городом
Знакомая картина, неизменно волнующая воображение
И вдохновляющая его
Однако властелин мрачен после бессонных часов
Тяжкие думы одолевают его
И даже смена дня и ночи
Представляется ему битвой двух заклятых врагов
Он стоит у бассейна в просторном зале
Отражаясь зыбким призраком в стылой воде
Маленький символ ночи
Черно-белая безделушка, коих у нее тысячи
Расстаться с одной - невелика потеря
Первый луч солнца вонзает в него свой незримый клинок
И он пятится в прохладу сводов
Зная, что скоро свет польется сквозь высокие окна
И, раскаленный, безжалостный, затопит весь этот дворец
Скоро рассеется милостивая мгла
И явит его взору пыль и грязь нижнего города
А слуху - скрип колес, скрежет рычагов и брань зловонных ртов
Нижний город шевелится и рокочет у ног дворца
Лежа ниц, не поднимая головы, он умудряется так жить изо дня в день
Из года в год
Недовольный
Он сочится проклятиями
Так давние раны, утеряв благородство, сочатся гноем
Властелин набирается смелости и выглядывает из окна
Зрение - то немногое, что все же есть в нем от орла
Он мог бы сказать, что видит каждое лицо на нижних ярусах
Но лиц там нет
Все сплошь звериные морды
Есть безглазые, есть и напрочь лишенные черт
Но на каждой неизменно присутствует широкая пасть
Они прожорливы
Голодны
По-рабски покорны
Но это лишь внешняя видимость
Будь на то их воля
Поползли бы вверх
Дотянулись бы до этого белого горла
И растерзали
Уже не хлеба жаждут они, а мяса
Властелин содрогается
И прижимается спиной к спокойной колонне
Луч солнца будто бы в насмешку
Овладевает его рукой до плеча
Будто бы отсекая ее
Как часто снились ему недобрые сны
В которых люди приходили за ним из нижнего города
По пути превращаясь в чудовищ
Они карабкались по гладким стенам
Ломая себе когти и клыки
И достигали окон
И прыжками перемещались к его ложу
Он просыпался за мгновение до того, как плоть его была осквернена
Ему надоело выслушивать чужие утешения
Нечего здесь толковать
Сон донельзя прост
Народ недоволен
Весь город болен
А исцелять его теперь уже поздно
Это все равно, что умащивать целебными снадобьями
Конечность, по которой уже распространилась гангрена
Можно днями и ночами сидеть и думать над новыми реформами
Искать пути развития
Ждать озарения
Тщетно
Роскошная ночь все равно сбросит покрывало
Перед разящими стрелами дня
Нет, нужно пустить мысли в иное русло
Не просто уповать, что город переживет своего властелина
А помочь ему
Понять, что ему нужно
Да, это отвратительно
Стянуть с себя белые одежды и облачиться в лохмотья
Но не впервой уже бродить как частное лицо
Влезть в мерзкую задубевшую шкуру и заново постигнуть такую же задубевшую истину
Это не люди, а звери
Одержимые самыми низменными и простыми желаниями
Что нужно им от этой жизни?
Да просто пожрать до отвала
Тогда они ненадолго присмиреют
И даже забудут некоторые былые обиды
Вплоть до того момента, когда у них снова заурчит в животе
Все оттенки вкуса кажутся пресными властелину
Ибо он познал тягость пресыщения
Но голодным зверям нужно лишь одно
Сырое мясо
Брошенное прямо в морды
Вопьются зубами и будут рвать каждый на себя
Полностью отдаваясь во власть экстаза
Так нужно поступить
Если за твоей колесницей увязались волки
Либо остановиться и дать им отпор
Либо бросить им что-нибудь и мчаться дальше
Первое невозможно
Дворец властелина хрупок, как и он сам
А в стаде насчитываются сотни голов
Проще уж их немного раззадорить
Но как?
Казна стремительно пустеет
А чудовища уже ползут вверх по гладким стенам
Какую подачку бросить им?

Не родился еще тот гений
Который назовет око огромным ртом, пожирающим мир
Но властелин об этом уже догадывается
Что ж
Раз нечем ублажить голодный зев
Он повелевает: пусть око станет пастью
А он будет швырять туда сочащиеся свежей кровью куски
Устроит им зрелище
Пусть беснуются, пусть вопят
Пусть вонзают когти в деревянные прутья
Пусть рвут на себе власа и одежды
Пусть получат самую низменную трагедию из всех возможных
Вот сердце их жестокого мира
Желтый круг арены
На котором кто-то прощается с жизнью
Кого-то негласно коронуют
А кто-то становится увечным на всю жизнь
А властелину останется лишь подняться на ступеньку выше
И стать почти божественным судьей
Изгибать руку в скучающих жестах
И так распоряжаться ничего не значащими жизнями
А что, это даже занятно
И ночью можно будет спокойно заснуть
Не ожидаясь атаки голодных чудовищ
До чего же великолепная традиция!

Времена меняются
Рушатся дворцы, а с ними - и традиции
Белое мясо с пикантным привкусом утомленности
Что обреталось на костях юного властелина
Давно уже обратилось в прах
Принимаются новые реформы
Запускаются механизмы
Изобретаются науки
Чеканится речь
И облагораживается лицо человека
Воистину
Как сложен стал мир иллюзий
Как искусно покрывает он старую уродливую истину
Природа человека ничем не отличается от звериной
Пусть он рассуждает о возвышенном
И развлекается, ставя себя выше им же придуманных богов
А отними у него кусок хлеба
И он превратится в разъяренного зверя
А швырни ему в морду кусок сырого
А пусть даже и чуть протухшего мяса
Ухватится ослабевшими клыками
И присмиреет
И даже глаза его превратились в две пасти
Непрестанно требующие зрелищ
Чем кровавей, тем веселей
И плевать
Что вместо Колизея
Есть всего лишь тесный, прокуренный подвал
С железной клеткой посредине
Зверье липнет к ней со всех сторон
У каждого брюхо набито второсортной едой
Но есть еще две пасти, алчущие насыщения
Битвы между двумя наемниками
Отнюдь не до первой крови
Как, впрочем, и не до последней
Сочное, вкусное зрелище
У самых отсталых
Слюна восторга стекает по подбородку
У тех же, в ком слабо бьется жилка дельца
В руках хрустят банкноты
Как упустить такой удобный шанс
И не поставить на великолепного зверя
Спокойно выжидающего в углу
Выйти на бой с ним может либо отъявленный безумец
Либо мазохист
Либо некто вдребезги пьяный
А может, кто-нибудь, заранее договорившийся с местным букмекером
В общем, желающие находятся
Они бьют себя в грудь и выходят на тесную арену
Зверь даже не дает себе труда презрительно ухмыльнуться
Он расправляется с ними хладнокровно
Для начала немного поиграв на публику
А как же
В любом хаосе рано или поздно начинает вырисовываться свод законов
Он же - наемник
И обязан подчиняться им
Он мог бы превратить это место в скотобойню
Так что благодари бога, горе-противник
Благодари кого угодно за то
Что зверю нет до тебя дела
Уходи прочь на задних лапах
Убирайся, поджав хвост
Скули, зажимая ладонью то место, где был глаз
Хнычь, боясь притронуться к переломанным ребрам
Быть может, тебя утешит пара десятков долларов, поставленных на твое поражение
Убирайся отсюда, ради бога
И больше никогда не переступай порог
Влачи взамен мирное и жалкое существование травоядного
И забудь о хищнике
Забудь о его страшных, нечеловеческих ударах
Не пытайся объяснить этот феномен
И не вздумай завидовать его силе
Ибо он не спит ночами, пытаясь вспомнить, чем же за нее заплатил
А впрочем, кое-что можешь захватить с собой на память
Вот каков он, настоящий зверь
Не какой-нибудь неповоротливый медведь
Или высокомерный лев
Или волк, в чьих генах заложено стремление подчиняться
Нет, это хищник иного толка
Дикий и незнакомый
Носящий обманчиво прекрасное имя
Увы, человеческая природа неизменна
Ибо она ничем не отличается от звериной
Но все же
Как мало в этом мире воистину красивых зверей.