Как я учился плавать

Как я учился плавать.
 из 1954 года

Не будешь счастлив, горя не изведав,
Не обольщайся, «все мы - от сохи»,
Кто хочет знать про детство своих дедов
Попробуй, почитай мои стихи.

       I

Мы в пионерский лагерь каждый год
В каникулы на лето выезжали.
Сначала, как могли, мы возражали,
Но бесполезно, памяти скрижали
Напоминают, не было: ни льгот,

На возраст скидок, ни свобод, как будто
У юных граждан всё как у «больших».
Линейка, строй, отряды, горн, побудка,
Подъём-спуск флага, рапорт, просто шик.

В жару организованно и строем
На Рузу нас вожатые ведут.
Купанья – пять минут, но мы не воем,
Мальчишки, каждый мнил себя ковбоем,
И в то же время, времени продукт.

Не вырваться из замкнутого круга,
Всё поровну, на грани сил, в нужде,
Учили доносить нас друг на друга,
Всех слушаться, равняться на Вождей.

В рутине будней: колоски, прополка;
Военных Игр, Спартакиад - азарт.
И объявление, как гром: поход на Волково,
Где пункт конечный: речка Озерна.

Процесс передвиженья помню смутно,
С утра в пути, привалы, бивуак.
Просёлки пыльные, и ветер, - то попутный,
То встречь, то дождь грибной, как добрый знак.

Пришли. На берегу реки - полянка.
Походной кухни дым. Кривой сарай –
Любое место в сене выбирай,
И ужин у костра, и – заполночь – гулянка.

Здесь рай для вас, работнички ОСВОДа,
И для бумажных лодочек причал.
Два дня – такая полная свобода,
Какой ни до, ни после, не встречал.

Купайся, загорай, сплетай веночки,
В футбол играй, или свисти в кулак,
Кто в коллективе, кто поодиночке,
Лишь неизменно, будет поднят флаг.

Был непоседлив, словно где – то шило
Торчало, нарушая мой покой,
Вода меня манила и страшила,
Я «плавал», опершись о дно рукой.

И вот теперь, когда сняты «рогатки»,
Свой выбор сделал в пользу Озерны,
Смотрел, как плавунец, уродец гадкий,
Готов сожрать рыбёшек озорных.

В воде на голове я делал стойку
Ложился, погружаясь до бровей,
Река прозрачная и мелкая настолько,
В ней утонуть мог разве воробей.

Барахтался, как поросёнок в луже,
Привычно упиралась в дно рука,
Конечно, были и места поглубже,
И даже доходило до пупка.

Мне приходилось, затаив дыханье,
Раскрыть глаза, чтоб видеть тварей всех,
По дну ползу, но, обратил вниманье,
Помимо воли, всё всплываю вверх.

Гребу руками, чтоб теченье сбить, я,
Любуюсь чудесами наяву.
Но вот оно, важнейшее событье,
Пусть под водой, но всё – таки плыву!

Когда тебе двенадцать, согласитесь,
Признать свою ущербность, - беспредел!
Я, поражённый собственным открытьем,
Обратно всю дорогу шёл и пел.

Наш предок говорил: «…не суйся в воду!»
Для не умевших плавать. Прав был дед!
И, кстати, осенью того же года,
Ещё я «укротил» велосипед.

       II

И снова лагерь, снова будни те же.
По строгой и известной колее.
Душа тоскует, плачет, коли ей
Не дашь себя порадовать, потешить.

Я не был лидером ни в лагере, ни в школе,
Но и ведомым как – то не прослыл,
Драк избегал, и опасался боли,
И не любил, когда кругом ослы.

Боялся превратиться сам в скотину,
Но, признаю, частенько был не прав,
Зато всегда участвовал активно,
Во всём, что одобрял мой пылкий нрав.

Какими ж стали скучными купания
На Рузе, за верёвки – ни ногой.
А рядом – деревенская компания,
как будто дразнят нас, мол, ты – изгой.

И как же, городским, нам было грустно,
Протест внутри бациллою бродил.
Клич чей-то: «Пацаны, айда, на Рузу!?»,
В душе мгновенный отклик пробудил…

Товарищи давно в воде резвятся,
И шутки отпускают мне в лицо:
«Боишься, что утянет сом за яйца?»
Но мне известна участь удальцов!

Нарвал снопок травы и всё связал сам,
поплыл на нём, как мудрый пилигрим.
В одну секунду хлипкий плот распался
На стебельки, и я уже под ним.

Глаза я, первым делом, открываю,
Сам удивляюсь, что не страшно мне,
Выныриваю, воздух набираю,
И, вот опять, плыву на глубине.

«Атас, облава, пацаны, за нами!»,
А мне до мелководья метра три,
Сильнее заработал я руками,
И больше не ныряю, ты смотри!

До полдника пытали больше часа,
То лестью, то укором, то грозя.
О, бойся обещаний сладкогласных,
И тех, кто набивается в друзья.

Я не юлил, рубах не рвал для вида,
хоть «мина» у начальника грозна.
Как ни пытали, но ребят не выдал,
себя виновным полностью признав.

Тогда не понимал, что за «чудилы»
Вершили свой неправый, скорый суд.
Нас с «Боцманом» вписали в заводилы,
И в тот же вечер увезли в Москву.

III

Оставшиеся, две другие «смены»
Я в новом летнем лагере провёл.
Хотелось мне, как говорят спортсмены,
Упрочить достижение своё.

Что делать, ни реки, ни водоёма,
Но и режим, зато, не очень строг.
Я помнил мне преподанный урок,
Я заучил его, как аксиому.

Когда нас на прогулки выводили,
Окрестности я зорко изучал,
И обнаружил, помню, как сейчас,
Лесное озерцо примерно в миле.

Свою находку сохранял в секрете
Не только от ушей, но даже глаз,
( мы удивляемся тому, как скрытны дети?!
Кто ж в этом виноват помимо нас? ).

Обследовав периметр забора,
Чтобы затея точно удалась,
И новым не покрыть себя позором,
Я в нужном месте подготовил лаз.

Учитывая план мероприятий,
Вводил поправки на погодный фон,
И исподволь готовил двух приятелей,
Способных на опасный марафон.

На год меня моложе первый, Сёмка,
Тщедушный и пронырливый, как глист.
Достойный персонаж для фотосъёмки,
Излишне суетлив, но юморист.

Второй: пятнадцать лет, худой, но жилист,
Младенцем перенёсший менингит.
Что делать, обстоятельства сложились:
Отстал в развитьи умственном джигит.

Мы с Сёмкой добровольно взяли шефство
Над Сашкой, он же, в сущности, - малыш.
И бас, и на груди зачатки шерсти,
Брось, пацанва, у нас не зашалишь.

Сперва пытались, кто умом пожиже,
Дразнить его. В сторонке и без драк
Мы спрашивали: «Хочешь стать таким же?»,
И отходил, пристыженный остряк.

Наш Саша, как на привязи телёнок,
За мною всюду, добрый, как ишак,
Не позволяя, даже отдалённо,
Себе какой-то своевольный шаг.

Семен, хитрец, отнекивался долго,
Я аргумент железный приводил,
И в красках расписал поход «на Волково»
И все его сомненья победил.

Настал момент, нас сдуло, точно ветром,
Вот озеро, ура! ура! виват!
И если бы «застукали» при этом,
Я был один, бесспорно, виноват.

Я Сёмке длинный сук, на всякий случай,
Вручил: «Подашь мне, если попрошу»,
А Сашке: «Здесь сиди и нас не мучай,
А то, смотри, крапивой награжу!».
 
В ту пору я уже в «авось» не верил,
Я с детства лишних не любил хлопот,
Внимательно осматриваю берег,
Покуда не нашёл удобный вход.

Коса идёт почти до середины
Довольно мелко, а сойдёшь с неё,
Такие открываются глубины,
Включай – ка всё внимание своё.

Рассказ невольно получился длинным,
Всё хочется детально описать,
В карьере здесь когда-то брали глину,
Под экскаватор, вот вам и коса.

Я аккуратно в воду погружаюсь,
Круг небольшой, затем всё шире круг,
Плыву уверенно и этим наслаждаюсь.
Какой триумф, ныряю…, слышу вдруг:

Кричит мне Сёмка что-то, палкой машет,
Скажи – ка толком, Сёма, не ори.
Я оглянулся, сзади тонет Сашка,
Закрыв глаза, пускает пузыри.

Я попытался вспомнить все приёмы
Спасения: за волосы? Он лыс,
Как огурец, кричу истошно Сёме:
«Тащи мне палку и не суетись».

А он: «Боюсь, я плавать не умею»,
Снуёт вдоль берега. От роя ль диких пчёл?
Я снова к Сашке: «Ну, держись за шею»,
И тут же вместе с ним на дно пошёл.

Освободился от тугих объятий:
Дал по башке, за ухо укусил.
«Хватайся крепче за ногу, приятель»,
И заработал на пределе сил.

Всего – то метр, но как же долго бился,
На берегу хватило бы прыжка,
Ещё чуть-чуть, и я в косу вцепился,
Сам выползаю, вытащил Сашка,

Ну, слава Богу, вот она, Победа!
К спасенью я избрал кратчайший путь,
Пока на берег я б за палкой бегал,
Мог Сашка, нахлебавшись, утонуть.

Сашка рвало водой, он кашлял гулко,
Икал и плакал, а потом стонал.
Трагично чуть не кончилась прогулка,
Я это только позже осознал.

Куда я их втянул, пусть не по злобе,
Преследуя свой личный интерес?!
Семен и Сашка, оба, как в ознобе,
Тряслись, переживая жуткий стресс.

И, если честно, строго и по форме,
Я порку заслужил, не пьедестал.
Пока мальчишки приходили в норму,
Нырял, пытаясь палкой дно достать.

А выяснив, мороз продрал по коже,
хватило б двух, на деле метров пять.
А вывод сам собой, открылось позже:
Мне больше не хотелось убегать.
13. 08. 06.