Морозов Павел Алексеевич - написанные рецензии

Рецензия на «Наставления редакторам отбора БЛК от бывалого» (Елена Наильевна)

Невпихуемое запихано.
И кивком можно дать пинка.
Тут сказать бы словами Тихона,
Но реальность, увы, далека.

Мы не будем ходить зигзагами,
Подливать керосин в огонь.
Скажем прямо: под этими стягами
Быть невестой могёт и конь!..

Морозов Павел Алексеевич   14.05.2021 09:19   •   Заявить о нарушении

Рецензия на «Не плачь, дитя» (Елена Наильевна)

Улыбнитесь))
http://youtu.be/GnufDaD1XbQ

Морозов Павел Алексеевич   13.05.2020 21:23   •   Заявить о нарушении

Рецензия на «Бесконечный Огонь Галактик» (Богатырев Юрий Николаевич)

День добрый, Юрий Николаевич!
С Праздником Великой Победы! Будь здоров, дорогой!..

Искренне, Павел.

Морозов Павел Алексеевич   09.05.2020 11:48   •   Заявить о нарушении

Рецензия на «Когда я за тебя молилась» (Елена Наильевна)

Что хорошо, то хорошо, Елена Наильевна! Ощутимо))
Вопреки всему и всем - будьте здоровы!..
Искренне))

Морозов Павел Алексеевич   08.05.2020 20:27   •   Заявить о нарушении

Рецензия на «к читателю» (Вутшы)

Сидишь тут, спрятался от мира.
Да разве ж Музе чужд прогресс?..
Дурилка серая, "Стихира" -
давно кропает в
ИэСэС...

/ИСС - изменённое состояние сознания/.

Не читали докторскую диссертацию Н. Неизвестной?.. А зря, батенька, полюбопытствуйте -

Морозов Павел Алексеевич   05.05.2020 17:40   •   Заявить о нарушении

Рецензия на «Пусть всегда будет солнце» (Елена Наильевна)

<<Как вы делаете корабли в бутылке? Насыпаем мусор и трясём, получается всякая фигня, а иногда корабли.>>

☆☆☆

/А сейчас будем разрисовывать забор. Все вместе: полковник в отставке, три хорошие девчушки, Серега с корешом и мама Антона Тихомирова. Это объединяет людей. Кто считает, что разрисовывать не надо, тот против объединения, против людей.

    При массовых обманах разыгрывается карта демократичности. Старая добрая традиция. На своей демократической природе настаивает и авангард. Авангард настаивает на демократизме, а сам демос, не совсем понимая в чем дело, неуверенно переминается, но и не возражает. Ведь есть во всем этом что-то убеждающее, что-то народное: заурядный такелажник может стать незаурядным художником. Как в песне. Поэтому неиссякаемый источник и составляющая часть (народного!) авангарда - народный дилетантизм. Мышление дилетанта не отягощено багажом веков, и он ежедневно открывает мир. Это делает дилетанта таким беззащитным и милым в глазах прохожих и дает пищу скучающим диссертантам.

    Дилетантизм был, есть и будет. Как насморк. Возможно, уйдет профессионализм, дилетантизм никогда. Сейчас у этого насморка характер эпи-демии: сделаны верные выводы в свете тотального свободомыслия, прогресса, не-задушишь-не-убьешь, и уже не определить, где кто.

    При первом приближении, дилетантов можно поделить на две категории. Первые, просмотрев в "Огоньке" репродукции старых мастеров, пог-ружаются в задумчивость, а выгружаются уже с выводом, что мастерство, это когда прорисованы все ресницы. Они берут тонкую кисточку и рисуют ресницы.

    Такой подход предполагает кропотливость, а, значит, скромность. Что симпатично. В процессе роста им удаются детали, но в целом работа никакая, хотя пейзаж с волнами и кораблем имел единодушное одобрение у соседей и сослуживцев.

    Первая категория - творцов бесхитростных и простодушных, недостатки видны безоружным глазом. Ко вторым относятся те, кто считает себя умнее первых. Перед вторыми уже есть жалкий опыт первых, потому их вывод решительнее, и вывод этот включает фактор божественной озарен-ности: мастерство, это когда вообще ничего не прорисовано. Они берут кисть пошире и с хищным оскалом выдавливают на палитру увесистые кучки. У них нет ни критериев, ни авторитетов, но есть самоуверенность. Пишут, как получится, а когда получается ну совсем гадко, объясняют, мол, мировоззрение, такая, брат, жизнь.

    И те и другие творят по принципу лотереи: на сто первый раз что-то попадает в настроение, и возразить тут нечего, попал./
/Евгений Антипов - ВЕК АВАНГАРДА : ПОДЫТОЖИМ/

Морозов Павел Алексеевич   04.05.2020 01:30   •   Заявить о нарушении

Рецензия на «средь бала шумного случайно» (Елена Наильевна)

Хулиган какой-то)))
ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО (к моим современникам, соратникам и ко всем моим) 
(Дмитрий Александрович Пригов) 

/Фрагментарно/

Дорогие товарищи! К вам, к вам обращаюсь, друзья мои! Это послание не есть плод первого, случайно набежавшего, как легковейный ветерок, порыва легкомысленного, мимолетного, пусть и милого, извинительного в своей понятной слабости бренного человеческого существования, порыва души болезненно уязвленной жуткой откровенностью явленности преходящести дорогих нашему сердцу существ, встреченных нами на мучительно краткий срок среди будто бы выдуманных чьей-то злой и коварно-неумолимой фантазией хлад- нокипящих, вздымающихся до неулавливаемых глазом страшных высот и исчезающих в безумных зияниях нижних слоев волн вечноуничтожающегося, самопоедающего бытия, что с пронзительной ясностью и откровенностью открылось мне, когда лежал тихий и внимательный при смерти, благоговейно окруженный внуками, правнуками и праправнуками, и прочими, причитающимися мне родственниками от моего колена, между которыми попадались и старцы, седые и дрожащие, а также еще младенцы бледные, испуганные, с глазами черными и влажными от ужаса и непонимания происходящего, когда глядел я на них моим уже поднятым в иные высоты и пространства, отлетевшим от меня самого на какую-то иную княжескую службу прозрачными, как кристалл, взглядом; так вот, послание сие есть, напротив, плод долгих и мучительных размышлений и сомнений, выношенных в самом укромном таилище теплодышащей души и в холодных, кристаллически-фосфоресцирующих перед лицом космических, удаленных, разбегающихся, убегающих от нас и друг от друга, в желании настичь неуловимые границы мира сего, сферах бесстрастного и неподкупного сознания. Друзья мои! Соратники моих сомнений и ласково-соучастливые свидетели минут воспаряющих откровений! Други! Сородичи! Соплеменники! Нас мало. Нас не может быть много. Нас не должно быть много. Мы -- шудры! Мы -- брахманы! ОУМ! ОУМ! Мы малое племя, избранное, вызванное к жизни из ничто одним пристальным вниманием небесным, призванное на некое уже нами самими порожденное дело, единственное, не обязательное ни для кого в своей губительной отрешенности от мира естественных привычек, дел и утех, но неизбежное в добровольном постриге, приятии на себя чистого смирения служения перед лицом не глядящих даже в нашу сторону, не поворачивающих даже профиля к нам в любопытстве полуживотном хотя бы, не принимающих нас, не знающих и знать нас не хотящих, отрицающих реальные основания самой возможности нашего существования, поносящих и изрыгающих хулу и поношения на нас, гонящих и казнящих нас усечением наших нежных, недоразвитых для общения с реальностями конкретной действительности конечностей, но тайным промыслом того же провидения, устроившего и поставившего нас, чающих наших откровений, порой непонятных им по слову, по звуку, по сути, наших речений и приговоров в их мгновенно-разящей, горне-откровенческой и исторически-раскрывающейся необратимой истинности. О, их сила неодолима, она неведома, она зане несопоставима с силой людей быта от плоти и человеков принимаемой. И мы ведали таковую! И мы знаем! И мне такое было, когда в строгом маршальском мундире с лавровым шитьем и при всех регалиях под вой и дьявольский свист метящих прямо в меня вражеских снарядов бросал я бесчисленные геройские массы на высокие, теряющиеся в заоблачных далях, мокрые от волн бушующего и беснующегося по соседству моря, острые и непреступные стены Берлина, когда высокий, худой и непреклонный одним сжатием запекшихся губ к стенке ставил по тяжелой неопределенно-необходимости обоюдореволюционного времени, или когда с ледяной головы светящегося Эвереста в 25-кратный бинокль медленно оглядывал окрестности мелко-видневшегося мира, -- братья мои, все это прах и прах с ног осыпаемый и осыпающийся. Друзья мои, я не о том! Милые мои, мы знаем это все, мы знаем их всех, знаем их наружность, внешность, выражения и подноготную. Но мы не знаем себя. Да, да, да, да, да, да! Мы себя не знаем! Кто же, кроме нас, взглянет нам в глаза друг другу, кто объявит друг друга для себя и в целокупности этих открытий, их объема, качества, предметности и истории явит всех нас целиком как некий провиденциальный организм, суммой своих бытийных проявлений и свершений, если не превышающий, то и не спутываемый с тайной отдельного служения каждого из нас. Это служение дано нам и как бы вкладом в общую чашу жертвенных приношений, но и как бы отдельной общественной нагрузкой. Иногда грузом, смертельным грузом. Иногда и самой смертью даже. 
Родные мои, взываю к вам и предостерегаю вас -- ни враги наши, ни друзья не простят нам этого. Враги скажут: "А-га-ааа!", а друзья: "А что же они?" Нет, нет, не объяснений, не теорий и мыслей необъятно- фантасмагорических, не трактовок произведений и прочих материальных отходов наших духовных откровений (они говорят сами за себя) жаждет от нас история, как история разносмысленных, но определенно-направленных человеков. Объяснений и трактовок полно уже внутри самих наших произведений, так что любая попытка толкователей, до сей поры мне известная, мало что прибавляет, но лишь пытается стать конгениальным родственником -- так и будь им сам по себе! Нет, нет и нет -- агиография, новая агиография -- вот что мерещится мне как истинный ответ на зов истории. А зов ее неодолим, он меня порой даже томит излишне, чувствоваемый мной еще от раннего детства, когда в тяжелые, мрачные военные годы зимы 40-го бледный и усохший от голода до сухожилий, с болтающейся, как свинцовый грузик на ниточке, головой, грязный, обтрепанный, в струпьях и язвах, кровоточащих желтым гноем, сукровицей и чернеющей на глазах комковатой кровью, валился я с ног, хрипел и закидывал судорожным рывком синеющую голову, то подхватывали меня люди отца моего, обертывали мехами, пухом и тканями, несли в дом, вносили по скрипящим ступеням резного крыльца в темные покои, кормилица охала и ахала, гоняя девок за тазами с горячей водой и молоком с желтым искрящимся на дне хрустального сосуда медом, гнали кучера Архипа за дохтуром, а в ногах кровати, улыбаясь издали, как сквозь сон, дымку, северное или южное марево, фата-моргану, голубой улыбкой зыбко светилось лицо матери моей с высокой, словно струящийся водопад золотых волос, прической, длинные щупающие лучи, вспыхивающие на гранях колеблемых камней в неж ных, невидно-проколотых мочках ушей и вокруг стройно-растительной беззащитной шеи, длинное, декольтированное платье, в котором она, чуть покачиваясь в теплом, струящемся кверху воздухе, поднимала свою тонкую бледную руку с слегка просвечивающимися синими прожилками под мраморно белой обволакивающей кожей, раскрыла, как цветок, лилию голубой глади забытого царскосельского пруда, раскрыла и покачнула кисть с зажатым в ней батистовым платком, делая еле уловимое движение: прощай! -- и уплыла на дальний, чуть видимый и слышимый отсюда, но не досягаемый никакими силами души, сердца, слез памяти и стенаний, небесный бал. Вот как это было. Друзья мои, как мы неуловимо ускользаем друг от друга по натянутым в неведомых нам направлениях нитям живого времени -- и это неизбежно, и это печально, и это прекрасно, так было всегда, так будет, так надо. Давайте же любить друг друга, станем же диамантами сердца друг друга, но не только сердца плоти, а сердца души, сердца духа, сердца созидание и творений духа! Давайте же писать друг про друга, сделаемся же героями произведений друг друга. Не о себе, нет, не подумайте, не возгордитесь, не о себе стараться будем, даже не в той чистой и возвышенной форме, как нам предлагает поэт: "давайте же дарить друг другу комплименты?" -- тоже нет. Когда он, помню, пришел ко мне и сказал: Бери, это тебе одному, заслужившему! Я ответил: Нет! --но не из неблагодарности и черствости невоспринимающего сердца -- нет. И сейчас я говорю: Нет! Я совсем о другом. Я о том, что вот знает ли кто, например, что юность Кабакова прошла в самом сердце индустриального Урала, где он могучим и яростным чернорабочим каменноугольной шахты им. 30-летия добывал свои первые впечатления о тайнах жизни, что Булатов родился в древней поморской семье и до 15-ти лет питался только сырым мясом и горькими кореньями, что отец Рубинштейна был легендарным командармом славной конницы и первым занес азбуку и алфавит в дикие тогда еще края Калмыкии и Тунгусии, что Орлов во время краткосрочной неожиданной службы в рядах военно-морского флота среди бушующих вод и смерчей Средиземного океяна спас жизнь своего непосредственного начальства, а про Сорокина рассказать если, а про Некрасова, а про Чуйкова, а про Алексеева, а про Монастырского, который провел все детство и юность в диких лесах Алтая, воспитываемый медведицей и вскармливаемый молоком горного орла, Гундлах же, например, помнит своих предков до 70 колена, которые носили воздушные гермошлемы и говорили на не понятном никому, кроме одного Гундлаха, языке. Все это не должно пропасть втуне для потомков, но должно стать общим, всеобщим достоянием, высокими примерами подражания и тайного удивления. Друзья мои, я люблю вас всех -- и Орлова, и Лебедева, и Кабакова, и Булатова, и Васильева, и Некрасова, и Сергеева, и Гороховского, и Чуйкова, и Рубинштейна, и Монастырского, и Сорокина, и Алексеева, и Шаблавина, и Кизевальтера, и Поняткова, и Макаревича, и Гундлаха, и Звездочетова, и Мироненко, и Мироненко, и Попова, и Ерофеева, и Климантовича, и Величанского, и Гандлевского, и Сопровского, и Сергеенко, и Л?на, и Айзенберга, и Сабурова, и Коваля, и Бакштейна, и Эпштейна, и Раппопорта, и Пацюкова, и Ахметьева, и Абрамова, и Сафарова, и Щербакова, и Европейцева, и Новикова, и Дмитриева, и Рошаля, и Захарова, и Альберта, и Жигалова, и Овчинникова, и Файбесовича, и Богатырь, и Брускина, и Чеснокова, и Шаца, и Рыженко, и Чачко, и Шенкера, и женский род, и прочих москвичей, не упомянутых по естественной слабости человеческой памяти дат и людей, и ленинградцев, и одесситов, и харьковчан, и львовян, и парижан, и нью-йоркцев, эстонцев, литовцев, англичан, немцев, китайцев, японцев, индусов, народы Африки, Азии, ближней, дальней, средней и прочей Европы и Латинской Америки. Я люблю вас, дорогие мои! 

Морозов Павел Алексеевич   27.04.2020 11:37   •   Заявить о нарушении

Рецензия на «Батарейка летит пчелой» (Елена Наильевна)

Батарейки не летают, Елена Наильевна - падают.
Обсудим?..

Морозов Павел Алексеевич   17.04.2020 20:56   •   Заявить о нарушении

Рецензия на «Актуальное» (Елена Наильевна)

Рыбак рыбака видит издалека))
Не ваше, Елена Наильевна, с парадигмой постмодерна не стыкуется!..

Морозов Павел Алексеевич   10.04.2020 01:05   •   Заявить о нарушении

Рецензия на «суп варила» (Елена Наильевна)

Мои извинения, Елена Наильевна, супец на любителя - щепоточку дёгтя в предыдущую рецензию))

Когда б немыслимый Овидий
Зверь древнеримского стиха
Ко мне зашел бы и увидел
Как ем я птичьи потроха

Или прекрасный сладкий торт
Он воскричал б из жизни давней:
За то ли я в глуши Молдавьи
Гиб и страдал! --
За то, за то Милейший

/Д. А. Пригов/

Морозов Павел Алексеевич   16.03.2020 01:20   •   Заявить о нарушении