Сердце мое не на месте,
Сердце мое не у власти,
Сердце мое при аресте
Злой и неслыханной страсти.
Леонид Губанов, 12 августа 1982
А.К.
1.
Вычеркнуть, вырвать, скомкать, забыть,
Выдернуть с корнем из самого сердца,
Рана пусть долго кровоточит –
Вытечет с кровью любовь и надежда.
Сильно любил? Так же сильно взорвись
Праздничным гневом, учись ненавидеть
Нежность свою, что без меры дарил…
Вышло – вслепую, заочно любимой.
Нет, не её каждый лучик волос
Был в моих ласках дороже алмаза,
Выдохи страсти – и те не её,
То лишь мечта мне шептала-дышала.
Что ж, доверяю ручищам другим
Тело, что стало уж литературным,
Выживем, вытравим, но не простим
Музе ротации этой культурной.
Счастья желаешь с какой-то другой,
Сделав мгновенно меня несчастливым?
Благодарю хоть за краткий постой
Рядом с Пегасом моим говорливым…
Ночь одиночества: сердце куёт
Быстро и бойко всё новые строки
Ими бессонница мерно сечёт
Спину поэта, рисуя там строфы уже
неклассические, сбивчиво-исконные
закончилась корректность и мерность…
2.
разлучные письма, у вас есть шаблон,
невидимый, но очень строгий:
1. ты был(а) мне очень дорог(а)
2. мы разные люди
3. появление «другого человека»
4. благодарственный параграф
стиль знаю, сам писал такое же,
встретив тебя и отринув прежнюю,
вот и Насти-гающий
ответ мне справедливости амурной
сердца бой как диалог, ставший монологом…
повторяет, отбивает твои слова расставального письма
и всё снова, снова отвечает,
но в ночную пустоту
держать удары собственного сердца
куда сложнее, чем извне, сильнее…
сердце-синяк – не метафора:
поработай-ка так ночь без роздыху
печатной машинкой, лёжа лишь по привычке,
мечась по постели средь призраков светлых волос…
останется там синячок
да, бессилен этот многострочный пафос,
когда бросает женщина поэта:
он глуп, тем более что выдумщик,
а женщина права, хоть и не муза,
а уже медуза в хватких кистях новообнимающего
и твои груди смачно выжимающего Обладателя трофея,
у атрофированного реалиста выбитого
простейшим вниманием к женщине
(часы ночные проклинают
в собственном стиле,
словно хихикают в одну нотку:
2:22, 3:33…)
3.
да, не прорвался, да, не позвонил,
разделикатничался и удалился, но
неужели нужен тебе лишь бойфренд,
что каждый бы день говорил «как дела?»
не ты ли несколько месяцев строила стену,
за которой и стала возможна измена твоя?
на расстоянии предельно вытянутой руки
остановила меня и в этом молчанье
матч «Динамо-Димон» всё лето ведь длился,
а завершился полнейшей победой твоей:
всё чёрное досталось Чёрному
ты ж, блОндушка, «другому человеку»
самой собой отпущена
но как лес опадает образ,
гаснет твой свет,
ты права, ты реальна,
а я реалист-недоучка,
за ангеломузой взлетевший
и павший, твой бывший демон,
теперь один из «Дим» он
и в прощально-коротком письме
строчит банальными упрёками другая,
не эту любил:
ту, что осталась, уже не осеняет
высокий взмах ангельских крыл,
такая уже не летает
угасают и дальние мои мечты,
не менее банальные, чем все твои упрёки:
брюн-блонд контраст муж-жён стирается,
детишки с непрогнозируемым цветом волос
разбегаются, и тихое ласкательных иМёН созвучие
по буквам распадается
4.
разрушив нашу кроткую любовь,
ты сразу строить новую собралась?
что ж, эта старательность
достойна лучших напутствий:
пусть кубики взаимности твоей,
пусть и ушибленные,
исправно надстраиваются,
был бы фундамент
жалуешься, что твои недостатки
помешают строительству?
в прощаньи не место кокетству:
женских достоинств
в жадных руках и глазах Обладателя
они не затмят, а коль усомнится -
дай почитать стих-описания мои
но кто назвал интимными места,
которыми встречаются половины людские?
места это общественные –
сердце или печень куда неприкосновенней, недоступней
полам насупротивным, новым визитёрам, но к сердцу
путь оттуда, из «интимных» - увы, широк
и ночью этот бой сердечный,
последний наш на личном фронте бой,
лишь отбивает быстрый такт
бессонного воображения работе:
ведь пока писал тебе стихи,
уже передоверилась другому
человеку – и образы «интимные»,
где блОндушка светлела в неге -
без прежней половинки Чёрного
реализовывались, зло опровергая
зарвавшийся лиричный эскапизм
и именем влюблённых всех,
всех в эти дни мечтающих и ждущих, единящихся,
взаимностью пьянящих друг друга –
ты проклята без лишних церемоний
ты юна, ты ищешь как подросток
и я подросток, только взрослый
искал, нашёл тебя и потерял
что ж, взамен меня находка и измена
пусть служит оправданием динамики твоей,
но не любви убийства
5.
хотела культурно расстаться,
письмом с пожеланиями отстраниться?
но я разрушаю измеренный строчками
фарс лицемерный –
беги от меня, торопись, без крыльев будет легче
искать то счастье, что тебе в движении лишь видится
кислый же твой женский вкус,
почерпнутый из мякоти глубокой,
светло обрамлённой короткой и узкой щетинкой
я не забуду, не проси об этом
и не сотру ни одного стиха –
поэтому и останусь поэтом
уже без прикосновенья моих слов и пальцев
твоё лицо из прошлого не светит,
не светит мне взаимность
и румянец не слишком женственный,
(да-да:) реальный, вдруг вспоминается
и упрощаются-прощаются черты
лица так недавно любимой,
лица так сейчас ненавистной
сердце стихает и бой утихает стихами,
всё знаковое, разрывнОе или новь,
приходит-происходит на рубеже моём 13/14
эта твоя чёртова недюжинная ночь
переросла в мой чёрный понедельник
переродившись в ненависть, любовь
докапывает из сердечной раны горечью,
отсюда выдернул так тщательно взлелеянный росток
6.
как нежно и медленно мы создавали
наш мир в большом мире,
«разные люди»? - да, разные:
чёрное и белое, но
вдохновенно прежде мы считали, что
половинки одного…
мир взаимоотношений жесток,
и ты последними словами доказала
все свои тезисы: любима не такая,
нет, не ты
без примеси лучистости твоей
понедельник смело светит
дразняще-праздным рассветом,
не зная в среду грядущей грозы –
в Новогиреево ты немо просыпаешься,
не моя, не Она,
вспоминая, какой резкий выбор,
выброс поэта
сделала именно ты
а я ухожу в свою осень,
раньше природной пришедшую –
как и положено весеннему Чёрному:
в одиночку, сердечный унося синяк,
ночку с 13 на 14 выветривая потихоньку
и в ветре предосеннем предвкушая
неведомую новую любовь
14-16.08.06