[1]
Ты валялась в лесу грязноногая и непричесанная,
это было не ново, и грязь можно просто отмыть,
я подумал тогда, что судьбой ты подброшенная,
и в Каперну за справкой помчал во всю прыть.
Мне сказали, что ты наркотой не избалована,
не курила (для женщины – те ещё чудеса!),
не пила, только все тобой разочарованы:
не мужик тебе нужен, а красные, блин, паруса.
Для тебя я рождён, для тебя получил воспитание,
для тебя умирал, для тебя я одной воскресал,
для тебя богател, бизнеснел, все прошёл испытания...
Но на кой хрен на яхте лепить паруса?
Ни бизань и ни грот на радар не прилепятся,
ванты, штаги к рангоуту.., блин, ну и муть!
Мой «Секрет» изуродовать… Что за нелепица?
Может, яхту в шелка ярко-алые обернуть?
От раздумий худею я, и усталый я,
ожидал откровений, и от Бога чудес…
Я любимой дарю розовые… ладно, алые
в итальянской оправе с оптикой от Карл Цейс.
[2]
После свадьбы под вечер
налетел свежий ветер,
ты блевала на плечи
(плечи были в вельвете),
на гостей, на матросов
и на парус (на алый);
у меня нет вопросов,
дорвалась, тебе мало;
унесу потихоньку,
есть каюта на судне,
ты блевала на койку,
ты блевала на грудь мне,
а потом целовала,
прижимаясь покрепче,
напилась, тебе мало,
ах, какой дивный вечер!
сентябрь 2005