Горобцы

окно под вечер так лилово -
над лампой красный абажур.
твержу бессмысленное слово
и с ним по комнате брожу.
его мусолю так и этак
и чай цежу, и заодно
бужу соседей и соседок,
гляжу в бутылочное дно,
курю, дурею в клубах чада,
тушу бычок о край стола.
и слово, пакостное чадо,
готовлюсь взглядом сжечь дотла
под кашля гулкое вибрато,
косясь на месяца рога...
но я люблю его, как брата
и ненавижу, как врага.

***

на Песах там вино и хруст мацы,
на Йом Кипур в молчании сиротском
осыпятся с деревьев горобцы,
напуганные ветром и морозцем.
там южно-украинский говорок
и слово горобцы привычней как-то.
там только Бог зачем-то уберёг
иврита монотонное стаккато.
остатки лексикона балагул
на праздниках, где плачут и смеются
под чайника вскипающего гул,
позвякиванье чашечек о блюдца
на кухнях в Песах. запах горьких трав
и запах счастья в городе на юге.
там наши предки, смертью смерть поправ,
взрывную "г" несут по всей округе.
там в Судный день постятся старики,
а юные уже забыли Тору.
как хочешь этот город нареки,
как хочешь назови его просторы,
но он с тобой, его и возлюби,
там в парке, в том, который самый-самый,
с деревьев облетают воробьи,
которых там прозвали горобцами.