Морось

Прикуривая, спичку поломай -
отскочит в темень серная головка,
и вспыхнет свежевыкрашенный май,
и выгорит неярко и неловко.
Так быстро, что и руки не согреть,
и в краске голубой не искупаться...
Весенняя, остаточная треть -
один лишь фильтр, зажатый в жёлтых пальцах.
А летом, старый страх переборов,
наплюй на всё и пачку распечатай.
Забудь про все запреты докторов,
зажги края работы непочатой -
пускай горит - пройдут июнь, июль,
а там и август собственной персоной...
И сколько ты его ни карауль,
придёт сентябрь, неряшливый и сонный,
в несвежем и неглаженом белье,
горящем на его тщедушном теле...
Так тощий нищий в поисках рублей
обходит близлежащие отели,
пугая уезжающих жильцов.
Некормленный, небритый несогретый,
он просьбами кривит своё лицо,
докуривая чьи-то сигареты.
Всё чиркает, мусолит коробок,
и жжёт костры, чтоб как-нибудь согреться...
ненужное отбрасывая вбок,
уже привычным жестом погорельца.

***

Туманной тряпкой по стеклу
сползает город прямо к раме...
Холодный ветер слеп и глух,
не раз побитый сентябрями,
уныло жмётся под стеной,
фасад шершавый отирая...
Молочный свет передо мной
раскис от края и до края.
Сквозь эту морось, как пятно
фонарный блик, пониже - фары.
Уходят, как заведено,
до горизонта тротуары,
кварталы, улицы, дома,
дорога, ряд платанов голых...
Пора, пора сойти с ума,
пора шутить на грани фола.
Когда сентябрь придёт ко мне
в размытых пятнах испарений,
легко сжимая на окне
листы кусочками шагрени.