Высекать огонь из слова...Геннадий Сазонов Размышления над архивом поэта Николая Рубцова († 19 января 1971 г.) … Жизнь и творчество выдающегося русского поэта Николая Михайловича Рубцова (1936-1971) продолжают привлекать многочисленных почитателей самобытного таланта. Сегодня, в день его памяти, хотелось бы кратко поговорить о некоторых особенностях творческой манеры признанного мастера поэтического слова, взяв за основу материалы, которые хранятся в его архиве в Вологде. «МИФЫ» ПРО ПОЭТА Сложность, противоречивость, многогранность личности поэта ещё не до конца поняты и прочувствованы, ещё нам это предстоит. И раньше я выступал против того, чтобы из Николая Рубцова «делали» икону, выступаю и теперь. Значит ли моё желание что-то для других? Думаю, вряд ли! У поэта с течением времени приросло изрядное количество почитателей, поклонников, исследователей. Само по себе это прекрасно! Но дело в том, что многие из них готовы «обожить» стихотворного кумира, приписать ему всё, что угодно. И в это приписанное искренне, бездумно верить, будто в ожившую реальность, ни больше, ни меньше. Ну, вот, возьмём хотя бы, так называемые, «социальные сети». Там как-то один из авторов с жаром утверждал, что Рубцов был «глубоко верующим», даже приводил эпизод, похожий на анекдот. Однажды шёл Николай Михайлович в компании друзей по набережной, то ли в Вологде, то ли в пригороде, а им навстречу священник. Тот и говорит: «Пошли, поэт, причащу тебя!». Что делать? Не отказываться же! Поэт, якобы, пошёл, причастился, и через несколько минут догнал всю честную компанию. Как оно, оказывается, всё легко делается! В подобном духе много всяких «баек» ходило и ходит про Рубцова. На них порой «клевали» и люди, хорошо знавшие поэта. Один из исследователей рассказывал, что Рубцов, выступая в Тотьме, прервал чтения и попросить остановить часы-ходики, чтобы бы их тиканье не мешало декламировать строки. Очень красивый жест! На самом деле в библиотеке никаких ходиков не было тогда, когда там выступал Николай Рубцов. С лёгкой руки одного из близкх друзей поэта пошла по белу свету гулять «побасенка» про то, как Николай Рубцов сочинял стихи. Ну, как? «Беру чистый лист, - утверждал Рубцов в пересказе товарища, - пишу сверху «Николай Рубцов», а внизу - всё стихотворение ровным столбиком». Насчёт «ровного столбика» спорить не буду, почерк у поэта был на удивление красивый. Раньше, в начальной школе в Николе, которую посещал Коля Рубцов, детей хорошо учили чистописанию. А вот насчёт того, сразу или не сразу появлялся «столбик», вопрос большой. Для ответа на него, да и на другие вопросы, я в своё время внимательно посмотрел и поизучал материалы о Н.М. Рубцове в Государственном архиве Вологодской области. Существуют два рубцовских фонда. Один - криминальный, связанный с трагической кончиной Николая Михайловича 19 января 1971 года, надолго ещё засекреченный по особым юридическим правилам. Его мне предоставили только по разрешению из Москвы. Детально изучив материалы, я был буквально «раздавлен» фактами и фотографиями, свидетельствующими о жестокой насильственной смерти поэта. Жуткое впечатление от этого знакомства не покидало меня несколько дней. Другой фонд, творческий, он общедоступый - письма, рукописи, записные книжки, черновики и оригиналы стихотворений. Нам он, в данном случае, наиболее интересен. ЧЕРЕЗ ЛИЧНОЕ - К МАСШАБНОМУ Нет свидетельств о том, чтобы Николай Рубцов занимался какой-либо литературноведческой деятельностью. Если, конечно, не считать его частых ответов-разборов на стихи, которые шли потоком в молодёжную газету «Вологодский комсомолец». Николай некоторое время на вполне легальных правах сотрудничал с этим изданием. Молодёжка печатала его поэтические обзоры. Он также иногда давал свои оценки поэтическим книгам или рукописям коллег. Так, известен его добрый, исчерпывающий отклик на поэтический сборник Ольги Фокиной «Реченька», опубликованный в ноябре 1966 года в «Вологодском комсомольце». В материале дана подробная оценка поэтического дарования О.А.Фокиной, названы особенности её поэтического голоса. В то же время из статьи мы можем сделать выводы и том, какие требования предъявлял сам автор к тем, кто пишет стихи, в чём он видел назначение Поэта. Тоже обнаружим и в оценках обстоятельного разбора Рубцовым поэтической рукописи Людмилы Дербиной, которую ему передали из Вологодской писательской организации. Ни рукопись, ни отзыв на неё Рубцова не были опубликованы в связи с трагическими обстоятельствами, вскоре случивишимися 19 января 1971 года. Вполне определенно высказывался Рубцов о предназначении поэзии в набросках к автобиографии «Коротко о себе» (фонд 51, опись 1). «Стихи пытался писать ещё в детстве. Особенно люблю темы Родины и скитаний, жизни и смерти, любви и удали. Думаю, стихи сильны и долговечны только тогда, когда они идут через личное, через частное, но при этом нужны масштабность и жизненная характерность (выделено - Г.С.) настроений, размышлений». Поэт через личные ощущения и переживания призван подняться до понимания всемирных явлений, выразить их в своём творчестве. Не напоминают ли вам рубцовские размышления о чём-либо? Да, это мироощущение, которое мы встречаем в творчестве Федора Тютчева и Федора Достоевского, так, по крайней мере, я думаю. Любопытные наблюдения сделал В.Друзин в отзыве на дипломную работу студента заочного отделения Литинститута Н.М. Рубцова. «Тонкое и точное проникновение в мир русской природы, в характер русской национальной самобытности (выделено - Г.С.) - вот оличительные черты поэзии Николая Рубцова», - отмечал рецензент. «О стихах Николая Рубцова трудно говорить, как трудно говорить о музыке, - признавал Егор Исаев, прочитав дипломный цикл Рубцова «Зелёные цветы». - Слово его не столько обозначает предмет, а живёт предметом, высказывается его состоянием» (выделено - Г.С.). Интерес представляет и существующая в архиве выписка из зачётной ведомости. В Литинстиуте Н.Рубцов посещал семинары по творчеству Сергея Есенина, Максима Горького и спецкурс по Эрнесту Хэменгуэю (зарубежная литература), а изучал французский язык. О ЧЁМ ПОВЕДАЛА ЗАПИСНАЯ КНИЖКА Честно говоря, несколько озадачила фраза, написанная рукой Николая Рубцова на обложке одной из его записных книжек, хранящихся в архиве: «Смогу ли я писать стихи?» И тут же ответ: «Смогу!». Что получается у поэта? Сомнения в себе и вера в себя шли рука об руку. Наверное, так. Наверное, внутренее состояние, которое не оставляло поэта, хотя он уже печатался в ведущих журналах Советского Союза, готовил к изданию первую книгу. К слову, по его же архивному свидетельству, рукопись первого сборника называлась «Над вечным покоем». Перебирая сохранившиеся пригласительные билеты, записные книжки, нетрудно понять, что вхождение в «литературную среду» для Николая Рубцова началось в период, когда после окончания службы на Северном флоте, он жил в Ленинграде и работал на Кировском заводе. 24 января 1962 года в Доме писателей имени В.Маяковского, это недалёко от Литейного проспекта, состоялось выступление перед публикой участников литературного объединения «Нарвская застава». Именной «Пригласительный билет» на мероприятие получил и Николай Рубцов. Он выходил на сцену, читал стихи. От литературного объединения, кроме него, выступали известная ленинградская поэтесса Ирина Мадярова, поэт Виктор Соснора и другие. Похожий «Пригласительный билет» передали Рубцову и весной, 6 мая того же года. Во Дворце культуры им. Горького прошла встреча с молодыми поэтами Ленинграда. Рубцов опять же декламировал на публике и, по отдельным свидетельствам, имел некоторый успех. В числе молодых также выступали Людмила Щипахина, Александр Кушнер, Виктор Соснора. В том же году было ещё одно памятное событие. 21 июня Николай получил аттестат зрелости, окончив среднюю школу рабочей молодёжи № 120 города Ленинграда. Молодой поэт прислушивался к людскому говору, к языку народа и как-то пытался обозначить это для себя: записывал меткие выражения, поговорки. На одной из страниц читаем: «Работа лентяя хвалит!». Как-то необычно звучит, но опрелённый смысл во фразе, конечно, есть. О круге общения Николая Рубцова в период пребывания в Ленинграде также дают некоторое представление записные книжки. В них мы находим адреса, телефоны, фамилии тех, с кем он дружил или встречался: поэта Игоря Шкляревского (г.Могилёв), поэта Иосифа Бродского (г.Ленинград), поэта Геннадий Хомутова (Ново-Сергиевский район, Оренбурская область), поэта и прозаика Вадима Шефнера (г.Ленинград), поэта Леонида Мерзликина (г.Барнаул), ещё некоторых. Ну, а поэту Глебу Горбовскому Николай Рубцов посвятил даже ироническую миниатюру «Жалобы алкоголика», где рядом приписано: «Глеб, ждал тебя!» (январь 1962 г.). Замечу, кстати: умением быстрой импровизации - редким поэтическим качеством - Николай Рубцов был наделён сполна. Чаще всего эти миниатюры, сочинённые, что называется, мгновенно, поэт обозначал термином «шутка». Вот история одной из них под названием «На реке». Друг его юности и молодости, ныне здравствующий прекрасный прозаик Сергей Петрович Багров, рассказывал, как однажды в начале лета он приехал из Тотьмы в Николу к своему другу, и они пошли купаться на Тошму. Вода была ещё слабо прогрета, и Николай, раздевшись, не решался пойти в воду. Сергей же, закаленный, ничуть не испугался, нырнул прямо с берега и поплыл. Когда он вылез на песочек, Николай, хитро поглядывая на друга тёмными глазами, прочитал ему следующее: Реки не видел сроду Ничего себе, похвала!? - Я, конечно, обиделся, - вспоминал Сергей Петрович. - Как это, Коля, ты чего? Сравнил меня с топором? Разве ты не видишь, как я плаваю? На что Рубцов застенчиво отвечал, что, мол, это же - шутка, а если уж ты, Сергей, недововолен моей шуткой, то я, хочешь, сочиню другую. И сочинил, конечно, тут же. Но я эту, вторую его шутку, увы, не запомнил... Известна миниатюра про Николая Рубцова, посвященная поэту Александру Александровичу Романову, который в то время возглавлял Вологодскую писательскую организацию. Романов понимающе глядит, Как ни покажется странным, к «жанру шутки» Николай Михайлович обращался довольно часто, если судить по записным книжкам и некоторым черновикам. Порой, вместо написания «развёрнутого» стихотворения, он и ограничивался «шуткой». Ка в случае со стихотворением «Ничего не буду делать». Год пройдёт... «ВЫСЕКАТЬ ОГОНЬ ИЗ СЛОВА!» Теперь приступаю к самому главному. «Столбиком» писал или не «столбиком»? Знакомство с оригиналами, с черновиками стихов Николая Михайловича Рубцова, находящимися в Госудраственном архиве Вологодской области, производит потрясающее впечатление. Оглушительное просто! За внешней, как бы непритязательностью и простотой, присущей его поэзии, открывается изнурительная, напряжённая работа, о которой читатель не догадывался. Да и не должен догадываться. Ему не нужно об этом знать! Поразительно, но едва ли не все из самых известных стихотворений Рубцова, в том числе и положенных на музыку, имели по два-три-четыре варианта. Отдельные строки - по пять-шесть - семь вариантов. Невольно вспоминается изречение древних мудрецов: «Поворачивай стило!». Если делать подробный анализ «творческой лаборатории» Николая Михайловича, то это выльется в отдельное обширное исследование. Приведу лишь некоторые, наиболее характерные, примеры. Возьмём стихотворение «Ночь на Родине», кот орое открывает книгу «Душа хранит», изданую ещё при жизни поэта (Северо-Западное книжное издательство, Архангельск, 1969 ). В черновиках читаем Высокие березы, глубокая вода. Спокойные на них ложатся тени. Влечёт воображенье, как рыбку невода, Старинный возраст призрачных селений. И поздний наш костёр, как отблеск детских лет, Очаровал моё воображенье, И дремлет на душе Спокойный дивный свет, И сгинул след недавнего крушенья. А теперь мы видим то, что появилось в окончательном варианте: Высокий дуб. Глубокая вода. Спокойные кругом ложатся тени. И тихо так, как будто никогда Природа здесь не знала потрясений.
И тихо так, как будто никогда, Здесь крыши сёл не слыхивали грома! Не встрепенётся ветер у пруда, И на дворе не зашуршит солома.
И редок сонный коростеля крик... Вернулся я - былое не вернётся. Ну что же? Пусть хоть это остаётся, Продлится пусть хотя бы этот миг,
И так спокойно двигаются тени, И тихо так, как будто никогда Уже не будет в жизни потрясений.
И всей душой, которую не жаль Всю потопить в таинственном и милом, Обладевает светлая печаль, Как лунный свет овладевает миром... Как говорится, почувствуйте разницу между черновиком и окончательным вариантом. Что же произошло? А то, о чём и говорил Николай Михайлович - личные переживания приобрели масштабность, уже стали присуще не только автору, но и всем нам, всему миру. Любопытно, на черновике гениального стихотворения «До конца, до смертного креста» какой-то издательский критик ( так и хочется сказать - кретин) сделал заключение: «Много крестов, здесь можно обойтись и без них». Вот уровень понимания Поэзии!? Он определялся количеством крестов или ещё чем-то! Ужас! «Визитная карточка» Николая Рубцова - его стихотворение «Тихая моя Родина», которое он посвятил Василию Белову, имеет четыре (!) варианта. Причем, варианты различаются и по объёму - количеству строк. Заключительная строка про «смертную связь» приходит к поэту не сразу: связь у него сперва «светлая», потом ещё какая-то, наконец - «смертная». Открывая читателю «секреты » своей творческой работы, Николай Рубцов в одном из стихотворений, опубликованном в первой посмертной книге «Зелёные цветы», которую он составлял сам, писал: Брал человек Холодный мертвый камень, По искре высекал Из камня пламень. Твоя судьба Не менее сурова - Вот так же высекать Огонь из слова! Всё это возвращает нас к старой, как мир, мысли. Искусство, а поэзия Николая Рубцова - это искусство, обретает себя через самопостижение и труд Другого, увы, не дано!
© Copyright: Валерий Новоскольцев, 2018.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
