Антифашистская клубничка от Семецкого.

«ФРУКТОВАЯ ПОСЫЛКА».

Рассказ позаимствован с разрешения автора, известного издателя и литератора Юрия Семецкого.

Эта история произошла со мной в начале моего творческого пути, когда мне только исполнилось 18 лет. Тогда я еще доверял людям и верил в их благопристойность. Я писал стихи, и публиковал их в одном издании, замом главного редактора которого был Роман Барнет. Он всегда помогал мне в делах, и был очень внимателен к моей скромной персоне. В то время он часто уезжал отдыхать в Крым на все лето, а в сентябре возвращался обратно в Москву, что бы продолжить свою работу в «Юности».
Лето в Туапсе, где я обычно с незапамятных времен отдыхаю в это время года, выдалось тогда на редкость жаркое, все ходили почти голые, едва прикрывая свои соблазнительные части тела.
На мне была хлопчатобумажная майка и легкие футбольные трусы, позволяющие телу дышать. Недавно мне исполнилось 18 лет, и я был доволен, что, наконец-то стал совершеннолетним.
Барнет послал мне фруктовую посылку, что с его стороны было очень мило. В назначенный день и час, я приехал за посылкой по адресу, который мне был указан. Владелец очень уютной однокомнатной квартиры, лет приблизительно чуть за шестьдесят, улыбнулся мне, пригласив, выпить чашку чая, перед тем, как я заберу посылку.
— Заходи, Юрка, не стесняйся, твоя посылка ждет тебя. Зовут меня Михаил Григорьевич, можно просто — дед Миша; а фамилия моя как у члена ЦК — Воротников...
В беседе дед Миша пожаловался, что у него разыгрался радикулит, а посылка лежит под кроватью, и он не может согнуться, что бы достать ее от туда.
— Юрка, ты меня ради Бога прости, но не могу я достать ее оттуда.
— Ничего-ничего, — сказал я, — я сам ее сейчас достану.
Все выглядело весьма правдоподобно, не вызывая во мне сомнений и подозрений о плохих намерениях мужчины, ведь владелец квартиры действительно немного хромал и постоянно держался за поясницу. Я посмотрел под кровать, на которую мне указал хозяин. Посылка стояла далеко в углу. Это была коробка, задвинутая к стене, и что бы получить ее, просто протянув руку, было невозможно. Кроме того, и кровать была достаточно широкой. Необходимо было согнуться, стать на колени и, просунуться под кровать наполовину туловища. Только так можно было дотянуться до коробки. Я нагнулся и полез под кровать. Признаться, поза моя в тот момент была не очень привлекательная: ягодицы возвышались выше туловища. В таком положении я оказался как бы непреднамеренно на основании всех обстоятельств, однако именно такую цель преследовал владелец квартиры.
Все мое внимание было сконцентрировано на извлечении посылки, и я поначалу не почувствовал, как старик коснулся моих ягодиц. На мне были короткие футбольные трусы, и это было ему на руку. Вдруг я почувствовал его легкие и горячие руки, когда он с силой, одним движением стянул с меня футбольные трусы и плавки одновременно. В течение первого момента от неожиданности я озадачился и захотел выбраться из-под кровати, но она теперь придавила меня к полу и поддерживала на нужном уровне. Приставив мне к животу невесть от куда взявшийся большой кухонный нож, дед Миша заставил меня вместе с коробкою выползти из-под кровати, поставил раком, уложив торс на кровать, и с ловкостью бывалого спецназовца, больно заломил мне руки за спину, защелкнув на запястьях наручники вороненой стали. Затем он заткнул мне рот своим старым шерстяным носком и легкими пинками разведя ноги шире плеч, вставил мне в задницу, в качестве самотыка для растягивания ануса, снятую со стертого рашпиля деревянную ручку, обильно смазав ее предварительно вазелином. Подрочив свой член до полного размера минут пять, мой мучитель вынул рашпильную ручку из моей задницы, немедленно всадив туда свой, воистину огромный, мужской конец.
Я почувствовал резкую боль, такою пронзительную, что, если бы не кляп, из груди у меня вырвался бы дикий крик. Я был связан по рукам и ногами и лишен возможности сопротивляться и действовать. Был бы я совсем в другом положении, и если бы мог дотянуть рукой до его яиц, то наверняка бы нашел способ заглушить его пыл. Ударил бы ему по яйцам, что бы у него потемнело в глазах.
Мне казалось, что в меня проникают толстым и острым кинжалом, огромным, потому что именно таким был член участника этой экзекуции. Врагу такого не пожелаешь.
Когда я приехал за посылкой, я предчувствовал что здесь что-то не так, ведь старик знал о моей сексуальной ориентации. Но такой подлости и коварства, особенно от интеллектуального человека, я просто не ожидал. Подобный акт не мог остаться безнаказанным. Теперь каждое мое движение только усиливало боль, поскольку я никогда не «знал», что такие огромные члены. Мне ничего не оставалось, как позволить старому распутнику заканчивать начатое. Такова была сейчас моя нелегкая судьба. Лучше ужасный конец, чем ужас смерти, — высветились в сознании слова, полные мудрости моего неудачного опыта.
Когда мужлан закончил и отошел, освободив меня от кляпа и наручников я, наконец, смог добраться до злополучной посылки. В ней были мои любимые Крымские яблочки, которые мне прислал ко Дню Рождению Роман.
Сначала я хотел было устроить грандиозный скандал, и дать злодею и тирану затрещину за мое физическое страдание и моральную потерю. Но это было бы слишком примитивно, потому я решил расквитаться с ним по-другому.
Его бестактный и грубый акт по отношению ко мне, незнакомому парню, вызывал удивление, это же было некорректно по отношению к нашему общему другу Барнету, если только он сам не подстроил это. Чего, я конечно, не исключал.
— Если Вы так хотели меня, мы могли бы сделать все в согласии, — я сказал это с упреком, — тогда и Вам и мне было бы намного лучше. Но так неожиданно и подло…
Старик только улыбнулся в ответ, очевидно, он был счастлив тем, что так ловко обманул меня. Теперь он свободно гулял на комнате, и никакого радикулита у него, конечно, не было.
— Мне необходимо в туалет, — сказал я грустно.
— Иди, конечно.
Такое желание после той гнусной процедуры, которую со мной продел старикан выглядело весьма естественным, потому что после анального секса бывают сильные желания. Гомосексуалы хорошо это знают.
В туалете я наложил огромную кучу на пол и в совок, которые находились там, и размазал это все по стенам. Кроме того, я вылил все в унитаз, все, что стояло в шкафчике — моющие порошки и все домашние химические товары. Но главное все равно — опороченные стены.
«Пусть знает ублюдок, — думал я, унося посылку, — что месть молодого парня, униженного и оскорбленного, не знает границ!».
Я не мог простить тирану, который взял меня обманом, и отомстил таким вот способом. Из этого следует, что я мстительный человек. Конечно, мстительность считают признаком слабости, но я к слабому себя не отношу. Я действовал так, потому что, наглый мужлан, который оскорбил молодого парня, почти что принудительно отштырив его в задницу, — должен получить наказание, что бы впредь было неповадно!
Два десятка лет спустя я совершенно случайно узнал из местной туапсинской газетенки, что в молодости этот Воротников, когда Украина была под немцами, служил полицаем при гестапо в окрестностях, если не ошибаюсь, Мариуполя. Вот откуда, оказывается, у него такие отработанные навыки связывания людей по рукам и ногам!..
Восьмидесятиоднолетнего изверга рода человеческого случайно опознала одна из его чудом спасшихся военных жертв из числа гражданского населения, приехав на курорт поправлять пошатнувшееся от старости здоровье. Теперь, согласно сообщению газетенки, Воротникова должны были судить как нацистского военного преступника власти независимой Украины, так как преступления против человечности, слава Богу, не имеют срока давности. Не знаю уж, какими ухищрениями с подделкой документов и благодаря каким связям во властных верхах подонку после войны удалось избежать и расстрела, и насквозь промороженных бараков советского ГУЛАГа, но то, что он до встречи со мной ни разу не сидел по-крупному у меня лично сомнений не вызывает — стояк его и в шестьдесят с гаком был надежен, как у молодого.
На следующий день после экзекуции мне позвонил Роман из Крыма и спросил, получил ли я его фруктовую посылку.
— Да, получил, спасибо. — ответил я задумчиво.
— С совершеннолетием тебя, Юрка, — ответил он мне радостно.

* * *

Вот такие у нас, блин, издатели и писатели!.. :(

Другие статьи в литературном дневнике:

• 09.12.2015. Антифашистская клубничка от Семецкого.