Она жалеет в мире каждого,
кто одинок,
так одинок,
что из осенне-трикотажного
манжета выпал как листок
и зашуршал сухим по улицам,
и за штурвал судьбы не встал,
кто раньше времени осунулся,
кто самым первым на вокзал
приходит.
Так — без провожающих.
Приходит так — ни ждать, ни жить.
Кто по аллеям, как по кладбищу,
идет один среди чужих.
Она жалеет всех настойчиво,
до сердца вширь, до сердца вдоль…
Но в каждом встречном одиночестве
жалеет собственную боль.
