Вечная ЦветаеваЗнаете, для чего существуют поэты? Для того чтобы не стыдно было говорить самые больные вещи. Скульптор зависит от глины. Художник от красок. Музыкант от струн. У художника, музыканта может остановиться рука. У поэта — только сердце. Самое ценное в жизни и в стихах — то, что сорвалось. Творчество — общее дело, творимое уединенными. Наши лучшие слова — интонации. Шутим, шутим, а тоска все растет, растет… Что можешь знать ты обо мне, раз ты со мной не спал и не пил? Я не хочу иметь точку зрения. Я хочу иметь зрение. В мире ограниченное количество душ и неограниченное количество тел. Единственное, чего люди не прощают, — это того, что ты без них, в конце концов, обошелся. Если что-то болит — молчи, иначе ударят именно туда. В одном я — настоящая женщина: я всех и каждого сужу по себе, каждому влагаю в уста свои речи, в грудь — свои чувства. Поэтому все у меня в первую минуту добры, великодушны, щедры, бессонны и безумны. Насколько я лучше вижу человека, когда не с ним! Слушай и помни: всякий, кто смеется над бедой другого, дурак или негодяй; чаще всего — и то и другое. Никто не хочет — никто не может понять одного: что я совсем одна. Знакомых и друзей — вся Москва, но ни одного, кто за меня — нет, без меня! — умрет. О Боже мой, а говорят, что нет души! А что у меня сейчас болит? — Не зуб, не голова, не рука, не грудь, — нет, грудь, в груди, там, где дышишь, — дышу глубоко: не болит, но все время болит, все время ноет, нестерпимо! Я хочу такой скромной, убийственно-простой вещи: чтобы, когда я вхожу, человек радовался. Грех не в темноте, а в нежелании света. Влюбляешься ведь только в чужое, родное — любишь. Любить — значит видеть человека таким, каким его задумал Бог и не осуществили родители. «Я буду любить тебя все лето» — это звучит куда убедительнее, чем «всю жизнь», и — главное — куда дольше! «Стерпится — слюбится». Люблю эту фразу, только наоборот. Нет на земле второго Вас. Мужчины не привыкли к боли — как животные. Когда им больно, у них сразу такие глаза, что все что угодно сделаешь, только бы перестали. Мечтать ли вместе, спать ли вместе, но плакать — всегда в одиночку. Если я человека люблю, я хочу, чтобы ему от меня стало лучше — хотя бы пришитая пуговица. От пришитой пуговицы — до всей моей души. Человечески любить мы можем иногда десятерых, любовно — много — двух. Нечеловечески — всегда одного. Если бы Вы сейчас вошли и сказали: «Я уезжаю надолго, навсегда» — или: «Мне кажется, я Вас больше не люблю», я бы, кажется, не почувствовала ничего нового: каждый раз, когда Вы уезжаете, каждый час, когда Вас нет, — Вас нет навсегда, и Вы меня не любите. Женщины говорят о любви и молчат о любовниках, мужчины — наоборот. Все женщины ведут в туманы.
От друзей — тебе, подноготную Жжет… Как будто бы душу сдернули Христианская немочь бледная!
© Copyright: Лика Гуменская, 2017.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
