Ширяев
Вот мы и не увиделись. За лето
засохло все, что требовало влаги.
Сезон ресниц. Стрельба из арбалета
в бочонок из-под выпитой малаги.
Полет на наконечнике. Гитара
в холодных пальцах. Вспышка кокаина
и гонка на взбесившемся «Камаро»
из джунглей в горы, вверх по серпантину.
И море. Пахнет порохом и сеном
от партизанской ржавчины и стали,
от ночи у старьевщика на сером,
когда-то разноцветном одеяле.
Прости. Немного слишком откровенны
желания и действия. На марке с
почтовым штампом — профиль Картахены.
Проси. Тебе воздастся. Это Маркес.
И это — одиночество. Беглянка,
монахиня, хранящая за крохи
любви чужую память, точно склянка
с водой из доколумбовой эпохи,
возьму тебя у терпеливой пыли,
войду, огнем и осенью наполню.
Ты говоришь, мы были вместе? Были.
Наверное, мы — были. Я не помню.
Андрей Ширяев
Другие статьи в литературном дневнике:
|
