Шёлк
Можно пальцы греть на огне свечи,
можно пить глинтвейн и считать ворон
за окном.
...А осень всегда горчит.
Между нами, осени всё равно.
Для неё нет страсти и нет вины,
и давно все взвешены, сочтены,
и придёт Озирис делить по тьмам,
и впотьмах всё спутает, как всегда.
Вот уж точно, горе да от ума –
мифологий огненная вода
доведёт до ручки когда-нибудь.
Но пока порукой твоя рука,
что вот-вот откроет атласный путь
вдоль холмов и лилий... Наверняка
я с тобой свихнусь, но сперва сойду
по шипящим углям, по первольду
в этот яркий, дивный, бесстыжий ад –
или рай?
...Без разницы, где горят
в сладкой муке...
Эти руки, господибоже... Мой.
В темноте густой обовью лозой.
Мы с тобой нашлись, мы срослись с тобой,
прикипели...
Всю неделю шёл бесконечный дождь,
приносила почта в конвертах ложь,
и стучалось слово, когда не ждёшь.
Не писала.
Мне так мало, мало тебя, но жизнь...
...Разделяя смыслы и миражи,
обтекает, плавится вещный жир,
обнажая форму.
Свет давно умершей звезды дошёл,
рассказать, как на небе хорошо.
Хорошо с тобой... Я текучий шёлк,
звук, дрожащий в горле.
Вдох и выдох... имя... и снова вдох...
Межсезонье жизни и стык эпох –
все неважно, слышишь, ведь ты мой свет.
Смерти нет,
по-прежнему смерти нет.
© Copyright: Ирина Валерина, 2017
Свидетельство о публикации №117100806819
Другие статьи в литературном дневнике:
