Дарья Христовская. Шампиньоны.Весь центр города густо усыпан шампиньонами. Под кустами, на газонах, везде. Большие, жирные белые шляпки, с нежной коричневой юбочкой, как у макаруна — это у тех, что постарше, а маленькие так и вовсе без юбочки, просто белые, как мячики для настольного тенниса. Про эти шампиньоны у меня есть история, достойная пера — как будто я её придумала специально. Матушка моя живёт в сталинской пятиэтажке, на втором этаже, — а на первом, ещё до магазина Geox, в квартире с непонятным номером 19а, жила странная старушка. Уже по походке было понятно, что старушка странная. Но поговорить мне с нею довелось только один раз: и в этот раз мне, честно говоря, было не до того — у меня опять потерялся гардеробный номерок из музыкалки (музыкальная школа, лучшая в городе, была в соседнем дворе, даже дорогу переходить не надо, и я, растяпа, вечно теряла номерки). Но я помню, как она рассказывала: все шампиньоны в городе — это от неё, это она их посадила, ещё в шестидесятых — где только достала, не знаю. Она так рассказывала о них, как рассказывают о взрослых детях, которые выросли, съехали и больше не звонят — и только от дальних знакомых узнаёшь, как у них дела. Следовало расспросить, но номерок, номерок, и опять влетит от гардеробщицы, и дома тоже влетит, и за что мне все эти мучения — музыкальную школу я традиционно ненавидела и за инструмент села первый раз года через три после её окончания, когда окончательно прошли внутренние содрогания. Потом шампиньонная старушка умерла. Она была совсем, совсем одинокая, к ней никто не ходил, даже такие же старухи (это сейчас, запоздалым взрослым умом я понимаю, что не так уж она была стара — спина прямая, сухие лёгкие ноги, вполне могли быть ещё живые подруги). Итак, она умерла, и узнали мы об этом день примерно на третий, когда во всём подъезде запахло мёртвой старушкой. Дверь опечатали, приехала милиция, запах стоял ещё неделю. А шампиньоны от нашего квартала охватили гигантской грибницей весь городской центр, и каждый раз, когда я вижу созревший шампиньон с коричневой юбочкой, я думаю про странную старушку с первого этажа, и про то, как страшно умереть совсем одной, когда узнают об этом только по запаху, и о том, что мне много лет потом представлялось, что за эти три дня на ней выросли её шампиньоны, — белые-белые, с коричневой юбочкой. Что совершенно не мешало мне очень любить шампиньоны, и жареными, и сырыми. Вспомнила об этом потому, что шла вчера по двору, а на проволочке, на заборе висит номерок из музыкалки, 38, первый ряд у стены. 19.07.2019 © Copyright: Жиль Де Брюн, 2019.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
