Ирина Валерина. Из кошачьего.
Он снова вернётся в районе трёх -
смертельно уставший двуногий бог.
Она будет щуриться, бить хвостом,
сердиться, конечно же, но потом
простит ему запах чужих духов,
простит ему привкус людских грехов -
когда по привычке и не в сезон.
Он в липких гнездовиях макарон
поищет с минуту сакральный смысл -
и двинет тарелку, и скажет: "Рысь,
я знаю, что сука... но ведь люблю..."
Закурит, и в форточку февралю
дохнёт белым дымом.
Она чихнёт.
Он липу заварит, добавит мёд,
ей в синее блюдечко - молока.
Напившись, намоет она бока
и рыжий пушистый тугой живот.
Он что-то летяще черкнёт в блокнот,
она уже знает - поймал слова,
такая забава у божества.
Он ими играет, он тоже - кот,
но в мире двуногих пока живёт.
Она знает точно, что счастье есть:
вот тает в рассвете оконный крест,
и сыплются звёзды за горизонт,
и будущий день откровенно жёлт -
она же калачиком спит у ног,
и дышит размеренно тёплый бог.
12.02.2011
Другие статьи в литературном дневнике:
