Я с этим миром больше не знаком.
Он склочен, словно пьянка у соседей.
Он тренькает огульным языком,
которым разговаривал Есенин.
Меня поцеловала тишина,
и я заткнулся, ей не прекословя.
Она моя неверная жена,
и наши дети будут тихой крови.
Поэт в Москве – кровавое мясцо
на пролетарской булке в общепите.
С размазанным по вечности лицом –
нажорист, бутербродист, аппетитен.
Бесценно одиночество в толпе,
которое не разучилось выкать.
Но вот ко мне идёт моя Л.Б.
Она всегда искала худший выход.
Она заходит в наш терпимый дом,
в котором мы отмаялись втроём,
молчит и пьёт одна под образами.
И морит бога бл*дскими глазами.
И он молчит.
И тот, другой, молчит.
И мне уже давно ответить нечем.
И шутка хороша, когда горчит.
И тишина.
И инцидент исперчен.
