Холодный дождь стучал по тёмной, дребезжащей крыше.
А ты молчал всю ночь, ходил, а я шагов твоих не слышу.
Беспечной нежности взамен накрыла ярость с головой,
И боль бессмысленных измен. Я не твоя, а ты - не мой!
Оборвалась в душе струна, что пела ярко и согласно.
Растёт и крепнет там стена, а пропасть - ширится так ясно.
Лишь шепчет ум - молчи, молчи! Но рвётся раненое сердце,
В аорту бешено стучит открыть, стремясь, на волю дверцу.
"чем дальше в лес, тем больше дров" и тем ещё страшней дорога.
И вот уже наш общий кров мне видится страшнее гроба.
Что говорить или молчать, куда направить взгляд и руки,
А если хочется кричать от этой беспросветной муки ?
Иль плакать, биться и рыдать от нестерпимой, острой боли,
Терпеть, молчать и продолжать быть жертвой похоти, доколе?
Найти забвенье в чем? В вине, иль утешенье в Божьем слове,
Телесной радости вдвойне отдать себя в чужом алькове.
Уехать, скрыться, убежать. Не видеть глаз виновно - лживых,
Хоть на день - заново начать, да так, чтобы трещали в теле жилы.
Омыть слезами эту боль и положить её к божнице,
Отринуть горькую юдоль, проснуться в Каннах, или Ницце.
Счастливой стать не вопреки, а получив прощенье Бога
Идти на зов, святой руки, до самого его чертога.
