***Ты удивительная, Марина, #Рильке #Цветаева и в первом твоем письме, и в каждом последующем, меня удивляет твое безошибочное умение искать и находить, неистощимость твоих путей к тому, что ты хочешь сказать, и твоя неизменная правота. Ты всегда права, Марина, (не редкий ли случай для женщины?) — права в самом обычном, самом безмятежном смысле. Это правообладание бесцельно и, должно быть, безначально. Но ты права своей чистой непритязательностью и полнотой целого, откуда ты черпаешь, и в этом — твое беспрерывное право на бесконечность. Каждый раз, когда я пишу тебе, я хочу писать как ты, высказать себя по-твоему, при помощи твоих невозмутимых и все же таких волнующих средств. Как отражение звезды твоя речь, Марина, когда оно появляется на поверхности воды и, искаженное, встревоженное водою, жизнью воды, струями ее ночи, ускользает и возникает снова, но уже на большей глубине, как бы сроднившись с этим зеркальным миром, и так после каждого исчезновения: все глубже в волнах! (Ты — большая звезда!). Рильке М. -Р. - Цветаевой М. И., июль 1926 г. Золото моих волос...
И засим, упредив заране, Что меж мной и тобою - мили! Что себя причисляю к рвани, Что честно мое место в мире: Под колесами всех излишеств: Стол уродов, калек, горбатых... И засим, с колокольной крыши Объявляю: люблю богатых! За их корень, гнилой и шаткий, С колыбели растящий рану, За растерянную повадку Из кармана и вновь к карману. За тишайшую просьбу уст их, Исполняемую как окрик. И за то, что их в рай не впустят, И за то, что в глаза не смотрят. За их тайны - всегда с нарочным! За их страсти - всегда с рассыльным! За навязанные им ночи, (И целуют и пьют насильно!) И за то, что в учетах, в скуках, В позолотах, в зевотах, в ватах, Вот меня, наглеца, не купят - Подтверждаю: люблю богатых! А еще, несмотря на бритость, Сытость, питость (моргну - и трачу!) За какую-то - вдруг - побитость, За какой-то их взгляд собачий Сомневающийся... - не стержень ли к нулям? Не шалят ли гири? И за то, что меж всех отверженств Нет - такого сиротства в мире! Есть такая дурная басня: Как верблюды в иглу пролезли. ...За их взгляд, изумленный на-смерть, Извиняющийся в болезни, Как в банкротстве... "Ссудил бы... Рад бы - Да"... За тихое, с уст зажатых: "По каратам считал, я - брат был"... Присягаю: люблю богатых! 30 сентября 1922 БОГ 1 Лицо без обличия. Строгость. - Прелесть. Всё ризы делившие В тебе спелись. Листвою опавшею, Щебнем рыхлым. Всё криком кричавшие В тебе стихли. Победа над ржавчиной- Кровью - сталью. Всё навзничь лежавшие В тебе встали. 1 сентября 1922 2 Нищих и горлиц Сирый распев. То не твои ли Ризы простерлись В беге дерев? Рощ, перелесков. Книги и храмы Людям отдав - взвился. Тайной охраной Хвойные мчат леса: - Скроем! - Не выдадим! Следом гусиным Землю на сон крестил. Даже осиной Мчал - и ее простил: Даже за сына! Нищие пели: - Темен, ох темен лес! Нищие пели: - Сброшен последний крест! Бог из церквей воскрес! 4 сентября 1922 3 О, его не привяжете К вашим знакам и тяжестям! Он в малейшую скважинку, Как стройнейший гимнаст... Разводными мостами и Перелетными стаями, Телеграфными сваями Бог - уходит от нас. О, его не приучите К пребыванью и к участи! В чувств оседлой распутице Он - седой ледоход. О, его не догоните! В домовитом поддоннике Бог - ручною бегонией На окне не цветет! Все под кровлею сводчатой Ждали зова и зодчего. И поэты и летчики - Всё отчаивались. Ибо бег он - и движется. Ибо звездная книжища Вся: от Аз и до Ижицы, - След плаща его лишь! 5 сентября 1922
© Copyright: Наталия Бабанова, 2017.
Другие статьи в литературном дневнике:
|