Павел Гулеватый

Осознаю, что нарушаю принятый принцип подачи текстов, на выбранном мной для публикации уважаемом сайте, не без страха предлагая написанное большими фрагментами. Мечтая о книге, компоновал сборники, как некое целое. И по-другому их не воспринимаю. Мерой, меньшей чем поэтический сборник – брезгую, пока не нахожу в ней запомнившегося человека.
После маленького глотка можно многое сказать о напитке, но я не дегустатор. Для меня продукт – книга, если она живая, тогда возвращаешься к стихам в ней. Делаешь закладки. Ставишь на полку с Библией, Далем, … и радуешься жизни. И любишь её и боишься.
Превратится ли брага сборника в крепкое вино, элитарный напиток или самогон – кто знает? Если это зависит только от степени личного бескорыстия по отношению к дару, – кто испытывал голод в нём, или благость его – научен, рискуешь многим.
Вот и смиряемся, загнанные в "общечужое" (Б. Пастернак).
Только бы не забыть, бултыхаясь в нём, только бы не забыть самому, что Бог создал обновляющую себя красоту. Что всякое действие, не заряженное энергией сопутствия Замыслу, каким бы благостным не представлялось, варварство.
Вы скажете – всем хорошо не будет. Но когда, соприкоснувшемуся с нами, нет вреда – каждая клеточка наша рада этому, и хочет, чтоб так было.
И божья коровка, и чистая капля, и тающая снежинка, и тычинками подкрашенный кончик носа любопытной Варвары – убеждают нас, что не в той кубышке заначка.
Новый Ной от многого из накопленного барахла откажется. Но умрёт ли спокойно, насытившись солнцем, уже наверняка зная, что в семье не без урода, - а, читатель? А может, никакого Ноя уже и не будет? Какой смысл Создателю прокручивать эту комедию дважды, раз наука не впрок. Может, ковчег подо мной, с присоседившейся букашкой, – последний оплот опомнившегося в генах? Не только осязающего, но и осознающего, что нет ничего фантастичнее и художественнее явленного. И самый лучший художник в мире, тот кто, в этой мастерской, всего лишь подмастерье? В храме этом – послушник? Комахе – спутник? И когда перебродят в нас всякие чертовы гомна, поздно ещё не будет?
Даже дождь, задуманный, как возвращение духовности к месту своего рождения, слепой дождь, до последней капли надеется донести живинку прозрения, не вытесненную техногенным круговоротом, настраивает нас на согласное звучание, спасаясь от мёртвой хватки восходящего от нас одичания. Старается – чтоб выбор был.
Дождь о котором речь – большая роскошь. Но эта капелька, с зародышем просветления, наша. Вот она выбилась от удара привальника о встречный бугорок зяби. Вот она покатилась по шероховатому борту, взбежала на холм голеностопа, подрагивает в углублениях между напряжёнными жилами. Что тебе до неё?
А это ноги твои целует, живой дух белого света. Целует – не нацелуется. Нацеловаться спешит, вечный – у тебя смертного – пощады просит, пока теплом богат и дуновениями всяческими, не поднимется, откуда пришёл. Но в душе тумана и о тебе память затеплится.

Написать личное сообщение    Добавить в список избранных

Произведения, не вошедшие в сборники (74)

Пихтовый бальзам (7)

Репетиция встречи (11)

Самосад (20)

Ветродром (42)

Мезга (4)