Оригинал:
O truant Muse, what shall be thy amends
For thy neglect of truth in beauty dyed?
Both truth and beauty on my love depends;
So dost thou too, and therein dignified.
Make answer, Muse, wilt thou not haply say,
`Truth needs no colour with his colour fixed,
Beauty no pencil, beauty's truth to lay;
But best is best, if never intermixed'?
Because he needs no praise, wilt thou be dumb?
Excuse not silence so, for't lies in thee
To make him much outlive a gilded tomb,
And to be praised of ages yet to be.
Then do thy office, Muse; I teach thee how
To make him seem long hence as he shows now.
Подстрочник:
О, ленивая Муза, чем ты искупишь
свое невнимание к истине*, расцвеченной красотой?
И истина и красота зависят от моего возлюбленного,
и ты тоже зависишь и тем возвышена.
В ответ, Муза, не скажешь ли ты, возможно:
"Истина не нуждается в приукрашивании, имея собственный постоянный цвет;
красота не нуждается в кисти, чтобы замазывать истинную сущность красоты;
лучшее остается лучшим, если не подвергается смешению"?
Оттого, что он не нуждается в хвале, будешь ли ты немой?
Не оправдывай этим молчания, так как тебе дано
сделать так, чтобы он надолго пережил любую позолоченную гробницу
и был восхваляем в грядущие века.
Исполняй же свою службу, Муза; я научу тебя, как
сделать, чтобы он долгое время спустя представлялся таким, каким выглядит сейчас.
Перевод:
Ты спишь калачиком? Как это мило!
Забыл тебе я кудри расчесать…
О, вдохновенье! Где же взять мне силу,
Чтоб это совершенство описать?
Любуюсь я, - а на душе тревожно –
Не подкузьмила ли Судьба изъян?
Ведь красоту украсить невозможно
Белилами и выборкой румян!
Во сне твоя улыбка так игрива,
Что ясно мне чем сон очаровал!
Все восхваленья выглядят фальшиво,
Когда предмет превыше всех похвал!
Тянись же слово к радостному дню,
В котором эту юность сохраню!