Я когда-то умру. Я когда-то умру...
Помоги.
Чёрный буйвол пронзит с околесицы бивнями труп.
Где-то в прорве теней, в Иерихоне теней, близко к рву,
Не осталось где света, только слепость полуденной зги.
Это будет декабрь. Это будет декабрь...
Быстрей.
Тупо логово жатвы закосит очередной мир.
И пойдет в вечный лес, полный сумрака, тени, теней,
Без учителя, впрочем, а, впрочем, под куполом вир.
Это будет четверг. Это будет четверг...
На коленях.
Постоянство сминалось в этот день, как свобода чилийца.
Возомнится пиковый, обнимающий в ночь оберег,
И отринет меня, и отринет опять кровопийца.
В час четвёртый удар. В час четвертый удар...
Молю.
Без закатовосхода, в одной позе раскрытых ручищ.
Пусть любовь наблюдает, осуждая, бессменный радар,
И ее превращение в безобразную глупую тишь.
Сперва рваное сердце. Сперва рваное сердце...
Как знать.
Она долго на смольного цвета витрине была.
Я обрёл не коллапс, не погибель вторую верденца,
Но щемящее чувство под именем тихим Вина.
После ртуть из глазниц. После ртуть из глазниц...
Ты одна.
В тундре молча сковала, цепи звеньев горели, как спирт.
И сбежать, и сбежать в скрежет звонких лихих половиц.
О не флирт, о не флирт, с незнакомкой какой мог быть флирт?!
Воспаленные космы под тонкими спицами век
Разобью об асфальт - треск доносится в дом бесконечно.
Я умру от кружения колес на четыре, и бег
Перетуфленных ножек мне первым приснится конечно.