.
Крым, Казантип, май, спор цветов и неба
оставил на сетчатке глаз свой след
и сколько б жизнь не разменяла лет,
всё также будет выдавать в них Феба.
Не друга. Нет. Хранителя могил.
Не шаг его, а тихое шуршанье
змеи-строки, чей чёрный блеск чернил,
чья тень поют о том, что в наказанье
двадцатый век гортани дал молчанье
растительных, подсолнуховых жил.
И разорвал картечью звёздной грудь
Того, кто превратил в мольбы желанья,
Того, кто Богу крикнул в назиданье
Крамольное: «Я есть. И ты пребудь»
(ипк: 0.629)