Они встали почти одновременно. Застегнув на девочке куртку, женщина повернулась к нему:
– Извините, не знаете, сколько здесь принято оставлять чаевых ?
– Десять-пятнадцать процентов от счёта.– ответил он, наблюдая, как её пальцы теперь поправляют воротник куртки старшего сына, а потом ловко помогают младшему справиться с заевшим замком. –Если вам понравились обслуживание и еда.
– Понравились, однозначно. Спасибо,– она улыбнулась, доставая из бархатной сумочки купюры.
Он обратил внимание на вышивку. На чёрном бархате, в напряжённой, словно сжатая пружина, позе, замер белый зверёк. Это была сложная, многослойная вышивка гладью с элементами объёмной техники. Короткие стежки создавали иллюзию живого меха, который вот-вот шевельнётся. А в глазах зверька читалась и дикая осторожность, и безжалостная грация.
– Интересная авторская работа, необычная и изысканная. Что это за зверь ?
– Это ласка ! Мама сама вышила, она у нас вышивает потрясные картины, у нас их много. Разных ! – в голосе младшего сына слышалась нескрываемая гордость. Поддерживая его, девочка покивала головой.
Он перевёл взгляд на женщину.
– Да, мне нравится вышивать. У всех свои недостатки, – смеясь, подтвердила она, и потянулась, чтобы взять своё пальто. Но он успел раньше.
– Позвольте, – его голос прозвучал чуть ниже обычного.
Она слегка смутилась, разворачиваясь к нему спиной. На мгновение его пальцы задержались на её плечах, и он поймал себя на мысли, что давно не был близок с женщиной.. "Не считая сна" – осклабился внутренний чёрт. " Не считая сна" – согласился ангел.
Взгляд его упал на заколку, сдерживающую её волосы, и он разглядел такого же белого зверька, покрытого эмалью.
– Ласка ? – ему захотелось дотронуться до маленький фигурки, но он сдержался.
Женщина обернулась к нему, и в её тёмных, как ночь, глазах он не увидел ни насмешки, ни смущения. Лишь понимающая улыбка слегка тронула уголки губ. Она всё поняла без слов.
– Ласка, – сказала она с новыми, тёплыми нотками в голосе. – Пойдёмте ? Нас уже заждались.
Они вышли на улицу, и дети тут же окружили его, забрасывая вопросами : а галерея марципана, она какая, а далеко ли смотровая площадка от центра, а правда ли, что в морском музее есть интерактивные экспонаты, а в аквапарке он был ?
– Какие они у вас разные, – сказал он, улучив момент, когда дети отвлеклись, разглядывая что-то интересное в витрине. – На вас похож только самый младший мальчик.
– Потому что кровных моих здесь двое – похожий на меня мальчик, и.. самый старший мальчик, – женщина озорно улыбнулась. – Есть ещё одна девочка, но она осталась дома, с отцом. А двое других – мои крестники, они тоже мне родные, пусть и не по крови.
За разговорами они не заметили, как дошли до нужного места.
– Вот, – он указал на дверь с круглой металлической вывеской. – Галерея марципана. Готовьтесь, здесь пахнет детством и тратами на кругленькую сумму.
Дверь распахнулась, выпустив наружу волну сладкого, густого воздуха, и дети не сговариваясь ринулись внутрь. Женщина задержалась на пороге.
– Я хочу вас поблагодарить, – сказала она, глядя ему прямо в глаза. – Ваше лекарство от хандры.. сработало ещё до того, как мы его попробовали.
Развернувшись, она скрылась за дверью, в этом сладком раю, а он остался стоять за дверью, наблюдая через стекло, как дети, прилипнув к витрине, с восторгом разглядывают разноцветные сувенирные фигурки – замысловатые цветы, домики, зверушек и сказочных героев – все из гладкого, глянцевого марципана.
Женщина что-то объясняла им, жестикулируя. Её движения были чёткими и плавными, как у хорошего рисовальщика. Потом она обернулась, и поймав его взгляд, сделала приглашающий жест рукой. Он вошёл внутрь.
Дети уже столпились у столика, где мастер в белом фартуке показывал, как лепить из марципановой массы розы. Младший мальчик увлечённо разминал марципановый пластилин, предварительно откусив от него кусочек.
– Слепите что-нибудь для нас ? – спросила женщина, и в её голосе снова послышалась улыбка.
Он взял пахнущий миндалём и ванилью кусок пластичной массы. Его пальцы, привыкшие к тонкой работе с углём и кистью, с лёгкостью размяли, а затем начали вытягивать из массы, раскатывать и закручивать отдельные лепестки. Сначала маленькие, плотные, для сердцевины, потом всё более широкие и раскрытые.
– Роза неинтересно, – вдруг заявила девочка–куколка, внимательно наблюдая за его работой. – Слепи лучше дракона.
Он встретил взгляд женщины. В её тёмных глазах мелькнуло что-то вроде извинения за эту внезапную командность. Но он лишь пожал плечами, сминая розу в комок.
– Хорошо. Пусть будет дракон.
Большим и указательным пальцами он вытянул из марципанового комка шею, гибкий хребет и изогнутый хвост, стараясь передать грацию зверя. Стеком выдавил чешую. Из крошечных кусочков вылепил рогатые выросты на голове и когтистые лапы. И наконец, прорисовал текстуру на кожистых крыльях.
Дети постепенно замолкли, наблюдая, как бесформенный кусок превращается во что-то сказочное. Когда дракон был готов, он поставил его на стол перед девочкой. Неловкое молчание взорвалось восторженными возгласами. Дети наперебой стали просить слепить им что-то ещё.
Он пожал плечами, внезапно смутившись этого искреннего детского восхищения, и взял со стола новый брикет марципанового пластилина.
кадр назад
http://stihi.ru/2025/09/21/23