[Оглавление]
[http://stihi.ru/2025/09/20/7956]
[Читать предыдущее]
[Глава 17. Архитектура тишины]
[http://stihi.ru/2025/09/20/8068]
После часов сведения треков в студии, где я выверяла каждый звук до идеала, пытаясь сплести все треки в единое цельное звучание, улица обрушивалась на меня какофонией. Мой слух, от нервного переутомления, теперь пронзали рёв моторов, визг тормозов и грохот колёс по рельсам — всё это било по незащищённым нервам, как тысячи иголок. Я чувствовала, как сжимаются мышцы на затылке, а в висках начинала отдавать тупая, мерцающая боль — расплата за часы предельной концентрации, когда ты балансируешь на грани идеала и перегруза, пытаясь сохранить целостность звука, не дав ему рассыпаться на части или слиться в монотонную массу.
В такие дни меня спасал лес на окраине города. Дикий, немного заброшенный сосновый бор, лишённый асфальтовых дорожек ухоженного парка. Я приезжала туда на рассвете, когда воздух сохранял холодную влажность, и пах хвоей и прелой листвой.
Мои прогулки превращались в ритуал — я бежала ровным, механическим бегом, выставляя вперёд не только ноги, но и слух. Сначала в ушах ещё стоял городской гул. Потом его вытеснял ритм моего дыхания и удары сердца. А потом и они отступали, уступая место тишине, наполненной смыслом и присутствием.
Я училась слушать лес, подобно тому как слушаю трек в студии, вычленяя отдельные партии. Вот сухой сучок хрустнул под лапой белки. Вот где-то высоко застучал дятел — это чёткий, идеальный метроном. Ветер шумит в макушках сосен — ровный, низкий гул, бас-партия всего этого оркестра. А вот — тишина. Настоящая, представляющая собой не отсутствие звука, а его полноту. Она густая, как мёд.
Я могла остановиться посреди тропы, закрыть глаза и просто стоять. Руки опущены, ладони раскрыты. Холодный воздух обжигал щёки. Я вдыхала запах сосновой смолы и мха — чистый, простой, без примеси бензина и чужих духов. Это был мой личный сброс. Перезагрузка нервной системы.
Потом я находила поваленное дерево, садилась на него, доставала из рюкзака термос с чаем. С простым иван-чаем, который собирала и сушила сама прошлым летом, вместо дорогого лапсанга. Его травянистый, чуть сладковатый вкус возвращал меня в тело. Я чувствовала, как тепло разливается по груди, как расслабляются плечи.
Я возвращалась из леса другой. Умиротворенной. Острые углы мира снова становились для меня переносимыми. Я снова могла дышать чужим воздухом, не ощущая, что меня режут на куски. Лес был моей большой, тихой гигиенической комнатой для души. Местом, где можно было смыть с себя весь липкий налёт чужих эмоций, навязчивых шумов и городской грязи. И выйти оттуда чистой, готовой снова надевать на себя лёгкий панцирь и спускаться в подвалы, чтобы ловить боль и превращать её в музыку.
[Читать далее]
[Глава 19. Утренняя симфония]
[http://stihi.ru/2025/09/21/3913]