В метельной ночи, в сумраке густом,
Стоял ребёнок у чужого дома.
В окне мерцал огонь, то словно сон,
А в сердце мальчика звенела стужа злома.
Он видел — там смеётся детвора,
В руках у них подарки: куклы, платья.
Звучала песня, и велась игра,
Полнились счастьем крепкие объятья.
А он стоял, дрожал, едва дыша
Прижав к груди одежду ветхой нити.
Снег падал тихо, чистый, как слеза,
И ночь казалась вечной, без укрытий…
Но вот, устав, он нехотя уснул,
Прижался к двери, словно это сердце…
Мороз его покровом обернул,
Не знал он — скоро боль покинет тельце.
И ангел крикнул: «Хватит мук и слёз,
Ты больше не узнаешь стужи хмурой.
Тебя Господь в чертог свой перенес,
Где вечный дом и радость без запруды».
И мальчик встал — не сирота теперь,
А сын небес, любимый и желанный.
Закрылась навсегда земная дверь,
Но отворились двери мирозданья.
Там, где ни боль, ни холод, ни обман,
Где каждая душа в любви согрета,
Он обретёт отцовский тёплый стан
И материнских рук живое лето…
***
Наутро встал хозяин тёплых стен,
Открыл он дверь — и сердце вмиг сковало:
У входа, в снег укутанный совсем,
Лежало детское, застывшее начало.
Обледеневший, хрупкий, как свеча,
Что догорает в храме без участья…
И тихо плакал он, слова шепча,
Не понимая — Божьего бесстрастья.
Ведь дома спали дети, грел очаг,
Там стол ломился, смех звучал свободно.
И кто бы знал, что борется в тот час
Ребенок с вьюгой, голодом и мором…
Ронялись слёзы на коварный снег,
Как будто мир в ответ кивал сурово:
«Есть небеса — там ждёт приют всех тех,
Кого земля оставила без крова…».
16.09.2025 (00:27)