Вы простите, берёзы, я слоняюсь сегодня без дела,
Золотой ваш батист с каждым днём всё светлей и светлей,
И стесняетесь вы обнажённого нежного тела,
Но недолго уже до в белила покрашенных дней.
А вдали всей палитрой огня полыхает осина,
Я за сотню шагов ощущаю: спасите, умру!
Не умрёшь, а уснёшь, утешает подругу рябина,
Я вот ярче горю на холодном осеннем ветру.
Не умрёшь, а уснёшь. За рябиной шепчу-повторяю,
Ты поглубже вдыхай трав и листьев опавших дурман.
Два весёлых портных, все зовут их Апрелем и Маем,
Из весенних лучей вновь подарят тебе сарафан...
Отклик жены:
Опускается вечер на роскошные желтые гривы
Оробелых берёз, убывающих в анабиоз.
Нарисую пастелью их смущенье. В Небесные нивы
Отлетят, невесомы, фантомы подкравшихся слёз.
.
Прихоть осени шалой – перемешивать грусти приметы.
Начерчу в серой дымке промокшие в усмерть дома.
Сохраню на картине кусочек счастливого лета,
Чтоб потом оживить (я придумала это сама))...
Спасибо, Лучик!