«Ва-ку, ва-ку, ва-кузнице» - прочёсывают пространство бора кукушки. Даже диковатая и тревожная желна не перечит им. Молча и мощно сотрясает сосновую кору.
Над полями у Елюги медлительно разворачивает гекзаметр кроншнеп. И всегда рушит его в концовке эпическим плачем. Проливает влажные трели в густые травы. Теньковки у Опуска отрабатывают малые терции. Варакушка несёт постмодернистский бред.
Страстно, горячо рифмует чибис. У корней старой ивы кряхтит ворчливый коростель.
На Петровщине десятки раз со всех сторон весело спросят: «Витю видел? Витю видел? Витю видел?» Отвечать бесполезно. Пытался, а потом и рукой махнул.
Пыль дороги гудит тысячами золотых мушек.