Проспер Мериме

«Я хочу быть свободной и делать то, что мне нравиться. Берегись, не доводи меня до крайности».

«Ты как карлик, который считает, что он высокий, когда ему удалось далеко плюнуть».

«Мне надоело убивать твоих любовников; я убью тебя.»
Проспер Мериме. «Кармен»

Мне Мериме очень нравился, правда, с годами отношение к нему сильно менялось, тем не менее, у меня есть ощущение, что написать о нем и его произведениях, хотя бы некоторых, я просто обязан. Я читал и перечитывал Мериме несколько раз, систематически первый раз читал его в 1983 году, когда у меня появился четырехтомник, и сейчас почти всё перечитал и диву даюсь: воспринимается всё иначе, видимо возраст и образ жизни сказывается. На этот раз, когда я начал перечитывать, выпала армейская фотография Валерки Матушинского, вот ведь странности, я думал, что у меня всего две армейских фотографии: в форме без очков и я с частью взвода в технопарке в Коммунарске. Макушинский кстати из Николаева, но о нем я напишу в другом месте, а здесь я это привожу в основном для себя, поскольку есть точная дата моего первого прочтения Мериме, хотя некоторые его вещи, такие, как «Кармен» и «Маттео Фальконе», я читал лет на пятнадцать ранее.
   Не мне оценивать значение творчества Мериме, но просто некоторые черты. Последняя новелла Мериме «Локис» была напечатана в 1869 году, за два года до Коммуны, одновременно с «Воспитанием чувств» Флобера, так что его жизнь была тесно связана с важными событиями истории Франции между революциями 1830 и 1848 года. Но главное, Мериме был первым, кто начал писать новеллы в нашем понимании. Кроме того, сюжеты и персонажи, которые появились в этих новеллах, оказались вечными, и никто не знает, почему. Из его новелл, как из гоголевской Шинели, вышли, так любимые мной, Стефан Цвейг, Томас Манн, Владимир Набоков (у меня о последнем у меня был очерк см. http://stihi.ru/2024/10/14/6827), а ещё Сомерсет Моэм (см.  http://stihi.ru/2024/05/25/5281), и много кто ещё, включая Жоржа Сименона, Агату Кристи и Яна Флеминга. Известность Мериме принесла опера Жоржа Бизе на основе новеллы Мериме «Кармен», и вроде бы ничего особенного в его новелле «Кармен» нет, но образ – вечный. Я думаю, что хитрость с его новеллами в том, что он выбирал одно важное для наc чувство, например, ревность, или свободу, описывал на эту тему некий сюжет. А еще он брал какую-нибудь историю, обычно в экзотической местности, добавлял мистицизма, в конце придумывал неожиданный конец, или, если героя девать было некуда, он придумывал ему какую-нибудь смерть, не обязательно геройскую, герой мог и от воспаления легких умереть, как в новелле «Таманго». В этом отношении его новеллы часто похожи по строению, в том числе и «Кармен». В чистом виде такой замысел был в новелле «Коломба», здесь он даже более выражен, ведь в отличие от «Кармен», где пресловутый ученый лишь наблюдатель нравов экстравагантных диких испанцев, в новелле «Коломба» представитель цивилизации сам участник событий на не менее экзотической Корсике. В новелле «Коломба» в конце все счастливы, кроме убитых представителей враждебного клана. Счастливый конец – довольно редкое явление в новеллах Мериме. Я думаю, что новеллами с неожиданным концом Мериме начал новую традицию, а дальше были очень разные люди, включая Амброза Бирса и О.Генри. Плохие концы новелл иногда сделаны так, что не понятно, то ли это логичный конец, то ли вмешались высшие силы и сделали всё по-своему. Так было сделано в новелле «Этрусская ваза». 
   Кроме всего прочего, Мериме - автор замечательных литературных мистификаций и маскарадов, с чего он и начинал. Не хочется пересказывать, но все-таки это интересно. А.С.Пушкин напечатал «Песни западных славян», это цикл из 16 стихотворений, и 11 из них являются переделкой прозаического текста песен в книге Проспера Мериме «Гузла, или Сборник иллирийских песен, записанных в Далмации, Боснии, Хорватии и Герцеговине» (1927). Но шутка юмора здесь в том, что Пушкин думал, что это оригинальные песни реальных западных славян, это хорошо еще, что до печати всё было выяснено. Действительно, «Гузла» Мериме объявил сборником произведений сербского фольклора. Эта мистификация увенчалась блестящим успехом, Пушкин и Мицкевич приняли стихи «Гузлы» за творения славянской народной поэзии и переложили на родной язык некоторые из них. Мицкевич перевел балладу «Морлак в Венеции», а Пушкин, как я писал уже, включил в свои «Песни западных славян» переработанные одиннадцать поэм «Гузлы».
    Мериме – любитель и настоящих мистификаций, например, в новелле «Венера Илльская» раскопанная медная статуя удушила в объятьях жениха просто потому, что он ей на палец надел свое кольцо, ну и бедная женщина воспылала и ночью явилась в спальню Эта история ужасно напоминает сюжет «Каменного гостя» А.С Пушкина, только имеет место инверсия жениха и невесты.
   Проспер Мериме; (28 сентября 1803, Париж — 23 сентября 1870, Канны) - французский писатель и переводчик, один из первых во Франции мастеров новеллы, историк, этнограф и археолог. Проспер Мериме родился в семье химика и живописца Жана Франсуа Леонора Мериме. Его мать Анна-Луиза Моро также была художницей. После окончания курса юридических наук в Париже Мериме был назначен секретарём графа д’Аргу, одного из министров июльской монархии, а затем главным инспектором исторических памятников Франции. Мериме был дружен с графом де Теба и его женой (1830 г), дочь которых стала впоследствии французской императрицей Евгенией. В качестве старого друга этого семейства Мериме был во время Второй империи близким человеком при тюильрийском дворе. Императрица Евгения питала к нему сердечную привязанность и относилась как к отцу. В 1853 г. Мериме был возведён в звание сенатора и пользовался полным доверием и личной дружбой Наполеона III.
      Мериме был дружен со Стендалем, очень его любил и жалел о его раннем уходе. Вообще, литературные вкусы Мериме сложились под влиянием кружка Делеклюза, где он и познакомился со Стендалем. Особенный интерес он питал к Балканам, России, Корсике и Испании. Его влекли дикие, самобытные нравы, сохранившие национальную самобытность и яркий цвет старины. Впоследствии он написал несколько драматических пьес и напечатал их под заглавием «Театр Клары Гасуль», заявив в предисловии, что автором пьес является неизвестная испанская актриса странствующего театра. Вторая публикация Мериме, его знаменитые «Гусли» (Guzla), сборник народных песен, также была весьма удачной мистификацией. Далее Мериме написал исторический роман «Хроника времён Карла IX» и новеллу «Маттео Фальконе», которая мне очень нравилась еще в детстве, это такой вариант Гоголевского «Тараса Бульбы». В конце 1839 г. Мериме побывал на Корсике, и в результате этой поездки он написал повесть «Коломба».
        Благодаря успеху основанной на ней оперы Жоржа Бизе из всех произведений Мериме наиболее известна новелла «Кармен». Замысел новеллы возник во время путешествия Мериме в Испанию в 1830 году. Сюжет слишком знаком, чтобы его ещё раз повторять, но «Кармен» - это гимн свободе, цыганка Кармен прожила жизнь свободной женщиной, и умерла свободной женщиной от своего любовника Хосе, в приложениях есть фрагмент, который мне нравится. Свободная, насмешливая, погибшая от руки любимого (относительно) мужчины – поэтому такая популярность, включая знаменитую оперу Бизе и одноактный балет «Кармен-сюита». Этот балет я видел в Большом два-три раза, слава богу, была тогда такая возможность. Дело в том, что я старался смотреть все балеты с Майей Плисецкой. Либретто балета по мотивам новеллы Мериме было написано кубинским хореографом Альберто Алонсо, который и поставил балет. Родион Щедрин переработал музыку Жоржа Бизе, спектакль приготовили в рекордные сроки, и, хотя Альберто Алонсо пригласила сама Екатерина Фурцева, спектакль в СССР шел в цензурированном виде, поскольку советское руководство считало его слишком страстным и эротическим.  В роли Кармен была Майя Плисецкая, в роли Хосе я видел только Александр Годунов (тех, кто был раньше, я не видел).
    Как правило, страсти горячих южан у Мериме пересказаны сдержанным языком, причем, это могут быть и не южане, например – славяне, турки, или литовцы, литовцы – условно, фактически это Западный край Российской империи, что теперь представляет собой Литву («Локис»). Последняя новелла, изданная при жизни Мериме, — «Локис», действие которой происходит в Литве. Снова думаешь о том, что с хорошими счастливыми концами у Мериме совсем не густо.
      Мериме овладел русским языком, считается, чтобы читать в подлиннике произведения Пушкина и Гоголя. Он был большим почитателем Пушкина и Гоголя, в 1849 году он перевёл «Пиковую даму» Пушкина, а в 1853 году - «Ревизор» Гоголя. Мериме также был большим почитателем И. С. Тургенева.
Мериме скончался в Каннах, где похоронен на кладбище Гран-Жас. (Последнее фото).

    В заключение хотел бы заметить об одной из передач «Закладка» с Екатериной Шульман и Галиной Юзефович, посвященную Мериме. Дело в том, что мне интересно мнение Екатерины Михайловны по различным вопросам. Их совместный взгляд на творчество Мериме мне был не очень интересен, у них получилось оживленно и весело, но не очень информативно, все-таки, в основном они говорили о себе и о своих восприятиях, так уж у женщин, даже умных, заведено. По поводу Мериме мне хочется сделать два замечания: во-первых, неприятно резануло некая поверхностность изложения и выводов Е.М., и тут дело не в гипотезе, что, возможно, Мериме (не Бальзак, это уже было) это выживший и уехавший во Францию Пушкин, это я допускаю в целях получения остроты передачи. Дело в другом, много неточностей. Е.М явно не читала «Кармен», или, не читала текст внимательно. Есть и конкретные провалы. Дело в том, что деньги, которые Кармен со своим кавалером Хосе Наварро тратят на своей праздник жизни, это не результат некой удачной бандитской «операции», а возвращенные Хосе деньги Кармен, которые она переслала ему во время его бегства из тюрьмы.  Во-вторых, это по поводу переводчиков новелл Мериме на русский. Е.М и упомянутая Галина считают переводы «теплыми советскими ламповыми переводами». Блин, так нельзя. Дело в том, что новеллы переводили не «теплые советские ламповые» переводчики, это Михаил Кузмин («Локис», «Голубая комната», «Федериго» и «Джуман») Ольга Моисеенко («Кармен»). В общем, барышни – фантазёрки, Ольга Моисеенко перевела на русский Мериме, Мопассана, Бальзака, Альфонса Доде, Анатоля Франса, Жюля Верна и частично Александра Дюма, то есть, примерно всю французскую классическую литературу, но, я допускаю, что это из разряда «теплых советских ламповых переводов», хотя я не понимаю, что это значит. Но насчет Юрия Кузмина история другая, дело в том, что Кузмин – прежде всего великий русский поэт, и, если вы уж берётесь за литературную тематику, про Михаила Кузмина вы по идее должны были бы слышать, не ловко как-то. О Михаиле Кузмине см. мой очерк http://stihi.ru/2025/04/26/6709.   

Произведения Проспера Мериме.

«Мне хотелось, чтобы она испугалась, попросила пощады, но это была не женщина, а дьявол».
Проспер Мериме. «Кармен»

Проспер Мериме. «Кармен»
«- Сеньорита! — сказал я. — Мне кажется, я должен поблагодарить вас за подарок, который получил в тюрьме. Хлебец я съел, напильник пригодится мне, чтобы затачивать пику, и я его сохраню на память о вас. А деньги — вот они.
- Что это?! - воскликнула, хохоча, Кармен. - Он сберег золотой! Тем лучше: сегодня я не при деньгах. Э, плевать! «Собака бродит, кость находит». Давай прокутим все, что у нас есть. Ты меня угощаешь!
Мы отправились обратно в Севилью; свернув на Змеиную улицу, она купила дюжину апельсинов и велела мне завязать их в платок. Немного дальше она купила хлеба, колбасы и бутылку мансанильи, после чего зашла к кондитеру. Она бросила на его прилавок золотую монету, которую я вернул ей, затем вынула из кармана другой золотой и немного мелочи; наконец попросила у меня всю мою наличность. У меня оказались всего-навсего несколько куарто и песета, которые я и отдал ей, стыдясь, что денег так мало.
Я думал, она унесет с собой всю лавку. Она покупала самые вкусные, самые дорогие сласти — yemas, turons, засахаренные фрукты, — пока не истратила всех денег. И опять-таки мне пришлось нести все это в бумажных мешочках. Вы, верно, знаете улицу Кандилехо с головой короля дона Педро Справедливого? При виде ее мне следовало бы призадуматься. На этой улице мы остановились у какого-то старого дома. Кармен вошла в крытый проход и постучала. Дверь отворила цыганка, сущая прислужница дьявола. Кармен сказала ей несколько слов на роммани. … А я между тем стоял посреди комнаты, нагруженный покупками, и не знал, что с ними делать. Она все побросала на пол и кинулась мне на шею со словами: «Я плачу тебе свой долг! Таков наш закон, закон cales». Ах, сеньор, что это был за день!.. Вспоминая все это, я забываю о том, что будет завтра.
Разбойник ненадолго умолк; затем, раскурив сигару, продолжал свой рассказ:
— Мы провели вместе весь день, ели, пили и все прочее. Наевшись конфет, как шестилетний ребенок, Кармен пригоршнями побросала остальные в кувшин с водой. «Это старухе на шербет», — говорила она. … Настал вечер, и я услышал звуки барабанов, бьющих зорю.
— Мне пора в казарму, на перекличку, — сказал я.
— В казарму? — переспросила она презрительно. — Разве ты негр, чтобы ходить по струнке? Ты настоящая канарейка — и одеждой, и нравом. Ну, а сердце у тебя цыплячье!
Я остался, заранее смирившись с мыслью о гауптвахте. Наутро она первая заговорила о том, чтобы нам расстаться.
— Послушай, Хосеито, я с тобой расплатилась, ведь так? По нашему закону, я ничем тебе не обязана, потому что ты паильо, но ты малый красивый, и ты мне приглянулся. Мы квиты. Прощай.
Я спросил, когда мы снова увидимся. …
Прощай, канарейка! Уж и посмеюсь я, когда выйдет приказ тебя повесить.»

Проспер Мериме. «Локис».
«– Баллада называется «Три сына Будрыса».
– «Три сына Будрыса»? – переспросил граф с некоторым удивлением.
– Да. Будрыс, как ваше сиятельство знает лучше меня, – лицо историческое.
Граф пристально посмотрел на меня своим странным взглядом. В нем было что-то непередаваемое, какая-то смесь робости и дикости, производившая на человека непривычного почти тягостное впечатление. Чтобы избежать его, я поспешил начать чтение.
Три сына Будрыса
Старый Будрыс на дворе своего замка кличет троих сыновей своих, кровных литовцев, как и он. Говорит им:
– Дети, давайте корм вашим боевым коням, седла готовьте, точите сабли да копья.
Слышно, что в Вильне войну объявили на три стороны солнца. Ольгерд пойдет на русских, Скиргелло – на соседей наших, поляков, Кейстут ударит на тевтонов.
Вы молоды, сильны и смелы: идите воевать. Да хранят вас литовские боги! На этот раз я не пойду на войну, но дам вам совет: трое вас, и три перед вами дороги.
Один из вас пусть идет с Ольгердом на Русь, к Ильменю-озеру, под стены Новгорода. Там полным-полно горностаевых шкур и узорных тканей. Рублей у купцов – что льду на реке. Второй пусть идет с Кейстутовой конною ратью. Кроши крестоносцев-разбойников! Янтаря там – что морского песку, сукна там горят и блестят, других таких не найти. У попов на ризах рубины. Третий за Неман пусть отправляется вместе со Скиргелло. На том берегу – жалкие сохи да плуги. Зато наберет он там добрых коней, крепких щитов и сноху привезет мне. Польские девицы, детки, краше всех полонянок. Резвы, как кошки, белы, как сметана, под темною бровью блестят звездами очи.
Когда я был молод, полвека назад, я вывез из Польши красивую полоняночку, и сделалась она мне женою. Давно ее уж нет, а я все не могу посмотреть в ту сторону, не вспомнив о ней!
Благословил он молодцов, а те уже в седлах, с оружием в руках. Тронулись в путь. Осень проходит, следом за нею зима… Они все не возвращаются. Старый Будрыс уже думает, что они погибли. Закрутились снежные вихри. Всадник приближается, черной буркой прикрывает драгоценную поклажу.
– Там мешок у тебя? – говорит Будрыс. – Полон, наверно, новгородскими рублями?
– Нет, отец. Привез я тебе сноху из Польши.
В снежном облаке приближается всадник, бурка у него топорщится от драгоценной поклажи.
– Что это, сынок? Драгоценный янтарь?
– Нет, отец. Привез я тебе сноху из Польши.
Разыгралась снежная буря. Всадник скачет, под буркой драгоценную хоронит поклажу… Но еще не показал он добычи, как Будрыс уже гостей созывает на третью свадьбу.
– Браво, господин профессор! – воскликнул граф. – Вы отлично произносите по-жмудски. Но кто вам сообщил эту прелестную дайну?
– Одна девица, с которой я имел честь познакомиться в Вильне у княгини Катажины Пац.
– А как зовут ее?
– Панна Ивинская.
- Панна Юлька! – воскликнул граф. – Ах, проказница! Как я сразу не догадался? Дорогой профессор! Вы знаете жмудский и всякие ученые языки, вы прочитали все старые книги; но вас провела девочка, читавшая одни только романы. Она перевела нам на жмудский язык, и довольно правильно, одну из прелестных баллад Мицкевича, которой вы не читали, потому что она не старше меня. Если угодно, я могу показать вам ее по-польски, а если вы предпочитаете великолепный русский перевод, я вам дам Пушкина.
Признаться, я растерялся. Представляю себе радость дерптского профессора, напечатай я как подлинную дайну эту балладу о сыновьях Будрыса».

Проспект Мериме. «Маттео Фальконе»
   «Он лепетал еще что-то; Маттео вскинул ружье и, прицелившись, сказал:
   - Да простит тебя бог!
   Фортунато сделал отчаянное усилие, чтобы встать и припасть к ногам отца, но не успел. Маттео выстрелил, и мальчик упал мертвый.
   Даже не взглянув на труп, Маттео пошел по тропинке к дому за лопатой, чтобы закопать сына. Не успел он пройти и нескольких шагов, как увидел
Джузеппу: она бежала, встревоженная выстрелом.
   - Что ты сделал? - воскликнула она.
   - Совершил правосудие.
   - Где он?
   - В овраге. Я сейчас похороню его. Он умер христианином.  Я закажу по нем панихиду.»

«Счастливый любовник почти всегда так же скучен, как любовник несчастливый»
Проспект Мериме. «Этрусская ваза»

Проспект Мериме. «Этрусская ваза»
« - Я не выпущу тебя, пока не получу прощения...
   - Прощаю тебя, безумец ты этакий! - проговорила она, нежно его целуя. - Сегодня я счастлива: в первый раз я вижу твои слезы; я не думала, чтобы ты
мог плакать.
   Высвободившись из его объятий, она схватила этрусскую вазу и, ударив об пол, разбила ее вдребезги.  …
   В течение нескольких часов Сен-Клер был самым смущенным и самым счастливым из смертных.
   - Ну что? -  спросил Рокантен, встретив полковника Боже вечером в кофейной Тортони
   - Неужели это правда?
   - К сожалению, да, - отвечал с грустным видом полковник.
   - Расскажите же, как все произошло.
   - Придраться не к чему. Сен-Клер сразу сказал мне, что он не прав, но хочет принести свои извинения только после того, как Темин сделает первый
выстрел. Я не мог не одобрить его. Темин предложил бросить жребий, кому первому стрелять. Но Сен-Клер потребовал, чтобы первым стрелял Темин.
Темин выстрелил. Я увидел, как Сен-Клер повернулся и тут же упал мертвым. Мне часто приходилось наблюдать, как солдаты, раненные насмерть, также
странно поворачивались, перед тем как испустить последний вздох.
   - Это удивительно! - заметил Рокантен. - Что же сделал Темин?
   - То, что делают в подобных случаях. Он с видом глубокого сожаления бросил на землю пистолет. Бросил с такой силой, что собачка сломалась.
Пистолет английской фабрики Ментона.  Не думаю, чтобы нашелся в Париже оружейник, способный его исправить.
   В течение трех лет графиня никого не хотела видеть. Зиму и лето проводила она в своей усадьбе, редко выходя из комнаты, редко даже обмениваясь словами с горничной-мулаткой, знавшей о ее связи с Сен-Клером. По прошествии этого времени ее кузина Жюли вернулась из дальнего путешествия. Она почти насильно проникла к затворнице и нашла бедную Матильду страшно исхудавшей и бледной; ей показалось, что перед ней труп женщины, которую она оставила такой прекрасной и полной жизни. Ей стоило огромных усилий извлечь Матильду из ее затвора и увезти на Гиерские острова. Там графиня протянула еще три-четыре месяца и, наконец, скончалась от "грудной болезни, вызванной семейными огорчениями», как уверял лечивший ее доктор М.»

Приложения.
1. Проспер Мериме. «Кармен».
«https://www.youtube.com/watch?v=_ZCQpxoIHNk&t=118s
2. «Локис».
https://www.youtube.com/watch?v=uv_aC4fnIpU&t=46s
3. «Маттео Фальконе». Проспер Мериме.
https://www.youtube.com/watch?v=kVcAhyrtusA
4. Проспер Мериме. Литератор, мистификатор, сенатор. Литературный подкаст: "Закладка". Выпуск 6
https://www.youtube.com/watch?v=yzpXjTSE3rU

Фото: Проспер Мериме.
2.6.2025