Несе Галя воду...
Так легко мне, матушка,
так легко мне —
будто озеру в чаще лесной, покойно.
Плоть древесная кружится хороводом,
Кости-ветви колышатся на ветру,
еле слышным гомоном не пугают:
«Галю ж моя, Галю,
вот тебе зёрнышки снов,
целая горсть.
Вот две луны — та, что осталась в небе
и та, что нырнула рыбой на дно.
Глушью блуждая слепо,
лихо да ночь заодно.
Колосятся кресты на погосте...
где-то средь них и твой.
Не плачь, ну чего ты, Галю,
слёз всё равно не осталось —
просохли ручьями талыми
там, где нет песни живой,
лишь колокольный звон,
где снег под ногами
присыпал опавшие листья».
Як буду в садочку — прийди подивися.
Висят яблоки мёрзлые — хрусткие, сладкие.
Некому... некому ладу дать
ни двору,
ни дому,
ни огороду.
Тссс... под окнами тени бродят.
Одна-одинёшенька, матушка,
считаешь года, точно камушки:
позади — курган,
впереди — жменька малая.
Зозуля кувала,
далёко летала с мольбой:
«благословите, вечные, на любовь».