Пять стихов прочитав на Арбате,
с грустью понял, что грусть не у дел,
и ушёл за сиреневым платьем,
и прохожий мне вслед поглядел,
и подумал: "Поэт-самоучка,
неудачник, воронье перо." -
У него - каждый вечер получка,
у меня - проездной на метро.
Вдоль домов за сиреневым платьем
торопился, смешно семенил,
не уверенный вовсе, что хватит
на знакомство оставшихся сил.
Я придумал себе: в ритме вальса
ускоряться на раз-два-три- раз.
Я догнал, обогнал.... обознался.
- Извините... не Вы... не сейчас....
Через время - опять на Арбате.
Пять стихов - пять за счастьем гонцов!
Снова кто-то в сиреневом платье
прикрывает сиренью лицо.
И прохожий, всё тот же прохожий,
(что за дело тебе до меня?)
на брусчатке устроивший ложе,
восклицает: "Любви и огня!"
Стих прочитан. Ожогом весенним
не на коже - под кожей пожар.
За чарующей веткой сирени,
распрямившись, юнцом побежал.
Мне прохожего вскинутый палец -
и напутствие, и амулет.
Я догнал.
- Вы опять обознались?
- Нет, - сказал я, - на этот раз - нет!