Пусть внешностью похвастать не могу,
Но в глубине души добряк, я знаю.
И психику народа берегу,
Стихами я её не отравляю.
То, что читаете, ни разу не стихи,
Скорее исповедь пожившего плейбоя,
Где мимолётно перечислены грехи,
А дальше лирика - про небо голубое...
Я в нём парил, мне покорялась высь!
Когда-то мною восхищались бабы...
Но птицей-тройкой годы пронеслись,
Оставив на лице одни ухабы...
И пусть душа как прежде молода,
Ей грезится свободное падение,
Но тело не стремится никуда,
Ему по нраву лишь отдохновение.
Хотя, приняв рюмашечку на грудь,
Оно, как в сказке, снова оживает:
Твердеет плоть, и кровь шустрей чем ртуть...
С поэтами такого не бывает?
Но ненадолго... И опять покой
Не просит - требует истерзанное тело!
-"На кой?!" - вскричал бы Ляпис-Трубецкой*,
Но! - в унисон с душой пожить успело.
Ляпис-Трубецкой - поэтический персонаж из бессмертного произведения Ильфа и Петрова "12 стульев".