Разъять, как труп. По-пушкински умён,
известный стихоплёт клеймит Сальери,
а Моцарт вечно жив. Не до имён,
и значит, не до правды в нашей эре,
эпохе нашей. Кто придал перстам
такую гибкость, вывернув их сильно?
Указан отравитель, ну, а там
скрипичный гений в запахе бензина,
в стекле, бетоне, в лентах автострад
спешит в концерт и знает - обеспечен
успех ему, и слушатель так рад
гулять и пить, подсаживая печень,
давая ход известной клевете -
был страшный яд в бокале Амадея.
Да, были несогласные, и те
молчали где-то в зале, холодея
от мысли - вдруг Антонио злодей?
Тут ходят слухи в барах и салонах
о зависти. Привеpженец идей
живёт в слезах то горьких, то солёных,
но музыка идеям не верна,
всё дело в этом - зная конъюнктуру,
поэт отраву влил в бокал вина,
Сальери стал виновником де юре,
хотя де факто... Пушкин, сукин сын -
твердит скрипач, мелодию играя.
Сегодня март, выходят из низин
слова и слухи - он дошёл до края,
Сальери жив, а Моцарт, всё же, мёртв,
но вот концерт случился офигенный,
а в публике брожение умов.
Одно бесспорно - Пушкин тоже гений,
и в наше время равных нет ему -
соврал умело - вот и обласкали.
А реквием - дорога через тьму
к бессмертию у Моцарта в бокале.