Под захолустьем слов,
в ряду прогорклых истин,
одетых в повседневности успех.
Не грех, сложить в котомку
просто письма, написанные
теми, не для тех,
которые уйдут неосторожно,
чтобы вернуться снова, невзначай.
Не думай, что такое невозможно
и боль утрат не отрубай сплеча.
Без памяти, в ряду затертых лиц,
отравленных прелюбодейством ночи,
не очень откровеньем торопи
и глубину выпячивай, не очень.
Ты чувствуешь: бумага и перо,
застрявшие в унылом подреберье,
уже не гарантируют тепло,
ребром срубая птичье оперенье.
Не возвращайся, ты уже не тот,
в ком призраки заполонили память.
Прибежища, прибитое панно, -
и смех и смерть, и горькое вино,
- чужой любви.
В ней душу не расправить.