Весна, мой свет, сугробы поредели,
Истаяли. Шумит в берёзах сок.
И я не знаю, что мне нынче делать
С клепсидрой дождевых моих часов.
С шагами полуночными прохожих,
Которым тоже, видно, не до сна…
Часы стучат дождинками по коже,
Смывая испарение вина.
Смывая непонятные полоски,
Оставленные чем-то на щеках…
Забавно – две луны на небе плоском,
Откуда? Как сказал бы Роланд – Ка!
Судьба. И в этом странном двоелунье
Двойные тени бродят по двору,
Гуляют крысы в новых шубах куньих,
Подвальщик – многолик и многорук
Их выпустил на клумбы анемонов,
Открыв на волю тусклое окно…
Прощальный крик большого Блейна Моно
Мой свет, и ты услышишь всё равно.
Не торопись – к нему всегда успеешь,
Он только притворился, что спешит.
Извилистой блестящей Скарапеей
Он проскользнёт над Пустошью в тиши.
Все доберутся в пункты назначенья,
А лучше бы совсем не уезжать!
Под двоелунья призрачною сенью
Гулять себе по лезвию ножа…
Напрасно тихий дождь походкой лисьей
Крадётся и стекает по стеклу.
Мой свет, Вы не пишите больше писем –
Их не прочесть под светом этих лун,
Которые смеются и двоятся,
Играя в чёрном небе в поддавки…
Простите неумелого паяца –
Ему писать сегодня не с руки.
А потому – отложим переписку,
Вернёмся к ней – не завтра, так вчера…
Уран в Тельце – и это всё так близко,
Буквально за углом – Телец, Уран…
*****************
О, сеньорина, мне Вы, в чем-то Муза,
из детства фея, с палочкой в руках.
Ваш длинен стих, он — стих-гепотенуза,
уходит рифмой прямо в облака...
Сливается в туманы дождевые
в стучащий по карнизу звукоряд,
и, если кто прочтёт его впервые,
то влюбится. Созвучия даря
стишок, как будто прост, слова понятны,
в них детских снов искрящийся каскад.
Но где-то в глубине катренов пятна,
запрятаны, как кончик волоска
торчит в прозрачных смыслах заусенцем
глубокая нездешняя печаль,
нацелившая спицей прямо в сердце,
и нету сил у автора молчать
о том, что омрачает, будто накипь
прозрачность у бульона запятнав.
От рифмы оживают анунаки,
от слов дрожит гитарная струна.
Тревожна ночь — крысиных полчищ время,
коты уснув пропустят тёмный час.
Деревьев сучья, как рога оленьи,
ломаются, о стёкла скрежеща,
как будто кто-то истинно недобрый
на ветках прикрепляет пенопласт.
Позёмка вьётся в кольцах грузной коброй,
она из палых листьев соткалась.
Не будем погружаться в безысходность
сырой и тёмной кроличьей норы.
Часы уже отстукивают полночь,
как кстати обезлюдели дворы,
освободив пространство для прихода
ночных гостей, кишащих в пустоте.
Старинный дом с растрескавшейся мордой
глядит устало на движенье тел,
и крыльев шорох, перьев трепетанье,
и жвал жующих механичный треск.
И вот уже сплелись, как на татами
рой сущностей, сошедших не с небес,
а из глубоких штолен и колодцев,
из брошенных дичающих промзон...
...
Прости, мой друг, вот чем бы уколоться,
чтоб напрочь оборвать тревожный сон...
Елена Флёр 06.03.2025 17:48 •