Как чернила в воде
расплываются в сумраке тучи.
Серый ветер - пастух,
ускользнувший из ангельских рук –
словно бы он везде,
вместе с тем он порывистый случай.
С ним небесное стадо
свершает стотысячный круг.
Вот и небо уже
придавило асфальтовый город,
то ли с грязью смешав,
то ли в жажде объять и спасти,
сохранив под собой
к солнцу чахлому дьявольский голод
куполов золотых,
не разбуженных и к десяти.
И мелькнув, солнца луч
умирает, зачем-то родившись,
ничего не внеся
в пустотелого дня суету.
а рассветы меняют
закаты бесшумно и быстро,
так струится песок
у песочных часов в пустоту.
...ну а тут, на углу
стоквартирного мокрого дома
этот ветер, как смерч,
вдруг ввинтился под лёгкий мой плащ...
Мне б не слышать уже
то ли воя его, то ли стона...
...всё мерещится в нём
по щенячьи измученный плач...