Картина не уходит с молотка,
посредники никак не сложат цену –
и девушка с кувшином молока –
«Молочница», вернее, под прицелом.
Коронный статус «признанный шедевр»
мешает провенансу арт-объекта –
непроданный в углу стоит Роден,
в запасниках пылится Фрэнсис Бэкон.
Который день картина не идёт,
никто её не хочет за бесценок,
и в зале не найдётся идиот,
готовый водрузить её на стену.
И девушка, конечно же, не та,
что барышня с известною серёжкой,
и льёт она не сладостный нектар,
и скатерть вся в засохших хлебных крошках.
Но милая, чего там говорить!
Культурный срез эпохи, в тоже время...
не Гойя, не Дали и не Магритт,
но это всё же подлинный Вермеер!
«Кто больше?» – зависает молоток,
густая тишина над лобным местом.
Последний акт и выстрел в молоко,
молочница, увы, не стоит мессы.