Он влюбился в неё, искалеченную и израненную,
С бурым, порванным сердцем, с осколками по краям.
Он её укрывал от дождя и потоков пламени,
Собирал по кусочкам, всё склеивал и ваял.
Он её зачищал и шкурил, собрав крупиночки,
Та молчала, не чувствуя боли - пустые глаза.
Он кормил её с ложечки, в час по мельчайшей росиночке,
Истощенное тело отпаивать сразу нельзя.
Изумрудною краской подкрашивал очи потухшие,
Отогрел её губы синеющие, будто лед.
Он чинил разум ей, выжимая все страхи текущие,
И ни шагу назад, без оглядки идя вперёд.
Покрывал её кожу грунтовкой и штукатуркой,
Всё зашкурил, залачил, смывал, задувал, строгал…
Не боясь видеть кровь, склоняясь над хрупкой фигурой,
Слой за слоем мои болячки с меня снимал.
Все в округе твердили: «Не мучайся, не получится!»
И смеялись взахлеб, и не верили в чудеса.
Только он кропотливо над каждой ладошкой мучился,
Человеческий облик в разбитое тело внеся.
Я училась дышать, говорить и ходить с ним за руку.
Он мне вытащил демонов внутренних легион,
Вставил новое сердце, пушистое, будто вата,
Закачал только нужные функции, словно в айфон.
Я живая… Счастливая… Чувствую руку мастера,
Забываю планету боли, дорогу к ней.
Я молюсь за него, лишь бы он не узнал несчастье,
Лишь бы верил в меня с каждым вдохом еще сильней.