— На дне она, где ил
И водоросли... Спать в них
Ушла, — но сна и там нет!
— Но я ее любил,
Как сорок тысяч братьев
Любить не могут!
— Гамлет!
На дне она, где ил...
М. Цветаева
* * *
По мне, так лучше сорок тысяч братьев.
Но почему-то снится датский принц.
Одарит, вознесёт, а из объятий
Лететь на плеск небес и падать ниц.
Пока пою, но песнь теченье лупит:
По что венки словесные плетёшь?
Все сорок тысяч праведных, все вкупе
Слова мои не ставили ни в грош.
Но холили и честь мою, и участь
Жить наяву, без выси, налегке.
Принц одарил небесным, чтоб не мучась,
Петь высь и быть любимой. Только кем?
Возвращены подарки. Что осталось?
Упавший с ивы вслед плывёт венок,
Дикорастущий мир объять им - шалость.
Обнял бы принц - вернул бы в мир - не смог...
Над головой седьмой круг разомкнулся.
Какие здесь быть могут Покрова?
С ней принца нет, а петь и плыть - безумство.
Венцом терновым стала синева.
А петь и плыть - течению быть в пику.
Как и венок один - на всю толпу.
Растопчет, обдерёт венок, как липку,
Но не терновый Свыше, он - табу.