Задумчивый вечер и окна распахнуты настежь,
и в прошлое вновь возвращает знакомый мотив.
Не каждой, увы, Маргарите встречается Мастер…
Но даже из этого можно извлечь позитив.
Опять в облаках я витаю, то брежу, то грежу,
и режет мой слух будто ржавым ножом суета,
и пишется слово «тоска» всё бледнее и реже,
и писем сожжённых золу растворяет мечта.
Сожжённые письма – обрывки ненужных иллюзий,
как рукопись старой нетленки – банальнейших строк,
штампованно-кислых, подаренных ветренной музой.
Вот всё, что осталось. И тени былых катастроф
меж радугой строф неприкаянно-серо мелькают,
а я снова брежу стихами в седых облаках,
меж ними скользя словно лёгкая тень и мечтая,
что грусть и разлуки останутся только в стихах.