Был я грустен, много пил,
Собирал собак и кошек,
И конечно подцепил
Псориаз, глистов и блошек.
Но мне блошки не страшны,
Их почти не замечаю,
Заунывные стихи,
Среди ночи сочиняю.
В них эстонский депресняк,
Меланхолия с кручиной,
Не захочет даже враг
Их прослушать без причины.
Пусть прошли мои года,
И собаки член отгрызли,
Это тоже не беда,
Я спокоен словно гризли.
А когда пристанет срок,
(Я надеюсь, что не скоро),
Мне об этом возвестят
Прямо с Домского собора.
И тогда я сам не свой,
Покормлю собак и кошек,
И станцует надо мной
Хоровод мошки и блошек.
По мотивам стиха Д.Тоома:
"Был я грустный, много ел, собирал собак и кошек,
и в гостинцу мечтал заманить невинных крошек.
Но пробил внезапный срок,
Еле выбравшись из тела,
Моя грустная душа
Потащилась на восток,
Тело как-то опустело,
Опустилось в тесный гроб.
Кончился век грусти Тома.
Бьют колокола Домского собора." (с)