На обоях я различаю уши,
Теперь я понимаю, стены слушают.
Плафоны формой, как у груши,
Есть микрофоны,
тоже слушают.
Иначе быть не может,
На исповеди на моей из смертных только я,
Однако мои тайны кто-то множит
для публики,
и скрытно от меня.
Для жёлтой прессы может быть?
А может просто смеха ради?
Я встал что б шторы опустить...
Но тихо...
Сзади!...
Замочной скважины глазной провал,
Как будто тихо повернулся,
И взгляд незрячий вдруг метнулся,
И на стихи мои предательски упал.
Теперь включились уши.
О, ради Бога, теперь не с грохотом,
теперь не с топотом,
Розетка, обнажив два слухопровода застывши, слушает,
Спокойней!
Тише!...
Тише!...
Прошу вас шепотом.
Геннадий Будаев