Ах, у нее была роскошная фигура,
И у мужчин, когда на шпильках шла,
Подскакивала вверх температура
И прочие нескромные дела.
Она же, вскинув гордую головку,
Не глядя никогда по сторонам,
Спешила по утрам на остановку
Или по разным, нужным ей,
делам.
Ей было наплевать на ахи, вздохи,
Она несла объемистую стать,
Как будто в суете и суматохе
Боялась кубок с бренди расплескать.
Цветы на клумбах, голуби, коляски,
Жужжит над самым ухом бодрый шмель,
Окрашены скамейки свежей краской,
И тополиный пух поднял метель,
В песочнице - цветастые панамы
(Их хочется поправить в летний зной).
Но знала приговор: не стать ей мамой,
И не имеет права быть женой.
А во дворе оплывшие мамаши,
Окинув образ этой красоты,
Шептали: «Ух ты, королева наша, -
И втягивали дружно животы. -
Что б ей не одеваться модно?
Ей, что ли, надо у плиты стоять?
И нет детей, она же ведь бесплодна.
А нам мужей тут надо ублажать».
Но вечера скучны у недотроги,
И не хотелось ей идти домой.
Сидела, вытянув устало ноги,
Одна перед песочницей пустой.
- А можно вам компанию составить? -
Он сел поближе, ветку отломив.
Ей захотелось кофточку поправить
И сесть, коленки сумочкой прикрыв.
-Вы не боитесь этих дебоширов?
Вот я и веточку как раз припас.
Сейчас отгоним разом всех вампиров,
А то съедят, пожалуй, комарищи вас.
А через полчаса уже казалось ,
Что этот истребитель комаров
Тут был всегда. Она лишь улыбалась,
А он на новый подвиг был готов.
И каждый вечер, только лишь стемнеет
И лунный свет на крыши упадет,
За безмятежность нежной Дульсинеи
Сражался с комарами Дон Кихот.
Но осень приближалась неизбежно,
И комариный кончился сезон.
Скамейка покрывалась пудрой снежной,
И на нее кидал листочки клен.
И вместе пережив вампирьи страсти,
С песочницей сроднившись во дворе,
Уже им не хотелось расставаться.
- Быть может, мы поднимемся ко мне?
Хоть насекомых вам не обещаю,
С которыми сражаться вы мастак,
Но угостить могу вас крепким чаем,
И посидеть мы можем просто так.
Он хлопнул громко в этот миг в ладоши,
Последнего прикончив комара,
Она ж погладила лишь красный след на коже,
Который тот оставил ей вчера.
И что-то в мире вдруг перевернулось,
Зажглась на небе новая звезда.
И снова лето вдруг в душе проснулось,
Случается такое иногда.
Они пошли. Закрылась дверь со скрипом.
Зажегся приглушенный свет в окне.
А во дворе скамейку снег присыпал,
Она сыграла роль свою вполне.
Часы мелькали, словно кинопленка,
И чай был крепок, сладок и горяч,
Слова летали мячиком пинг-понга,
И был неутомимым этот мяч.
Но вот смолкает тихий разговор,
И растеклись, обмякли разом формы,
И превратились из тугих рессор
В комочки глины, что рукам покорны…
И снова лето. Первые фиалки.
И у песочницы соцветье детворы.
И распустись, как цветы, панамки,
И жала навострили комары.
Пусть лопнут все завистливые дуры,
В своем недоумении большом:
Там женщина с роскошном фигурой,
Склонилась над коляской с малышом.