День наполнен покоем и сонным теплом. Погоде
за осеннее солнце нижайший поклон. Заходим
(в честь такого события пушка стреляет в полдень).
На болотистых почвах, где Укко, Перун и Один
испокон управляют делами, нашлась для чуда
половина гектара. Дацан — как посольство Будды
в обойдённом прогрессом краю белоглазой чуди.
Мы пойдём по двору. Мы крутить барабаны будем,
как в каком-нибудь «Поле чудес». Загадай любое
из насущных желаний — и словно на поле боя
приползёт санитар и прошепчет тебе: «Ом мани
падме хум», из трясины на свет поманит
и спасёт, как мартышку от мёртвого взгляда кобры.
Будда — он же не жадный. И как Якубович добрый.
Я молюсь за тебя. Я не доктор, способный праздно
наблюдать, как свистящие бронхи съедает астма.
А когда ощутишь, что к финалу подходит пьеса
независимо от, то возьмёшься и чёрта с бесом
умолять, и в ничтожной соломинке видеть выход.
А казалось, что может быть проще, чем вдох и выдох?
***
(Ах, какая в ту осень была на дворе погода…
Золотая…) Она умерла — не прошло и года.
Не спасают молитвы ни письменно и ни устно.
А дацан посетите. Красиво. И кормят вкусно.