На супесном взгорке, где марево сосен,
Где вечером прячется солнечный диск,
В сырой протяженности осеней-вёсен
Как будто навеки застыл обелиск.
О нем уж давно все в округе забыли,
Тропинка к нему рыжим мхом поросла.
И трудно на этой далекой могиле
Прочесть хоть какие-то с толком слова.
Лишь кончики звездочки стылой и ржавой
Безмолвно о том нам с тобой говорят,
Что здесь захоронен не тронутый славой
Конечно же русский, советский солдат.
Кем был он в тридцатых-парнишкой чубатым
А может уже чьим-то мужем, отцом?
Погиб он от пули, снаряда, гранаты?
Не знаю, мой друг, я был с ним незнаком.
Но вот мой отец, всю войну прошагавший
В колоннах таких же как сам он бойцов,
Его бы узнал и за память о павшем
Наверно бы выпил- без слез и без слов...
Его хоронил он в лесу под Москвою,
В урочищах Дона. На свой страх и риск.
Под гул канонад , не с салютной стрельбою.
И ставил такой же как здесь обелиск.
А сколько их этих скитальцев поныне,
Безвестно несут свой святой караул
Над прахом солдат- этой вечной святыней,
Чьи мощи обходит наш праздничный гул.
…Давно отшумела война словно замять,
И ржавости звезд не прописан уют.
Стенает на взгорке забытая память
И капли дождя словно слезы текут.